Спасите наши души

— Был, даже дважды, — похвалился он. — И после каждого раза приходил к нам и говорил: «Дыховичный, вашу богадельню скоро закроют, а вас разгонят без выходного пособия! И как вы после этого будете обеспечивать мою дочь и моего внука? Пойдете на паперть побираться?».

Он явно пародировал кого-то, знакомого этой публике, но эта пародия прошла мимо меня. Но эту фамилию я знал — памятью Виктора. Пару лет назад была громкая история с женитьбой этого артиста на дочери Дмитрия Степановича Полянского, зампреда Совмина СССР и члена Политбюро. По нашему направлению даже пронесся небольшой шторм — мол, не предупредили, просмотрели, но в итоге всё обошлось без серьезных оргвыводов.

Слушатели благодарно рассмеялись этому рассказу и налили ещё по одной — на этот раз мне удалось избежать полного стакана. Но я с тревогой смотрел на Нину — та пила наравне с этими зубрами алкогольных наук, быстро пьянела, и, кажется, это превращалось в мою проблему.

— …Каждый спектакль это интерпретация, — вещал высокий актер, лицо которого мне было немного знакомо — или же это сказывались выпитые два стакана отборной бормотухи. — И каждая постановка осовременивает исходный текст! Поэтому и отношение к нам такое — они просто не понимают, как такое возможно, потому что не учились этому…

С ним бурно согласились — и выпили снова. А мне снова удалось избежать полного стакана. Правда, мою хитрость заметил Высоцкий, но он лишь усмехнулся и ничего не сказал.

— Я недавно читал пьесу одного английского драматурга, Тома Стоппарда, — неожиданно для самого себя сказал я достаточно громко, чтобы меня услышали. — Называется «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Помните же этих персонажей? — мне дружно покивали. — Вот они там главные действующие лица. Очень любопытное переложение истории Гамлета, было бы, наверное, круто поставить у нас. Только перевода ещё нет.

— Я тоже слышал про неё, — поддержал меня Высоцкий. — Марина рассказывала, несколько лет назад эта пьеса фурор на фестивале в Эдинбурге произвела. Думаю, эта Маша не про нашу честь, — он криво усмехнулся. — Хотя, мне говорили, «Иностранка» проявила интерес… Но двух Гамлетов, боюсь, нашей Таганке не разрешат[13].

Я заставил себя не продолжать эту тему. Пьесу Стоппарда я, разумеется, не читал — видел фильм, который ещё не был снят, а уже студентом ходил на спектакль в какой-то странный театр, название которого напрочь вылетело у меня из головы. В целом мне понравилось, хотя я и ожидал от этой распиаренной пьесы большего; впрочем, мне вдруг стало любопытно, во что её сумеет превратить Любимов, да ещё и с участием Высоцкого. Впрочем, бард был прав — двух Гамлетов Таганка не вынесет.

Вернее, ей не разрешат.

* * *

Этот спор, наверное, мог бы и продолжиться, но я решил снова взять инициативу в свои руки.

— Владимир, а можно гитару? — спросил я.

И снова этот вопрос был для меня полной неожиданностью.

— Умеешь? — спросил Высоцкий.

Инструмент он передал без вопросов.

— На шестиструнке… но, думаю, и с семью струнами справлюсь, — храбро ответил я, и тут же попробовал.

Вышло на удивление неплохо. Я мысленно вздохнул — прости, тёзка, тебе придется придумать что-то другое, — сыграл простой проигрыш на трех аккордах и запел:

— Песен еще ненаписанных, сколько?…

Слушали меня поначалу невнимательно, но уже второй куплет я исполнял в полной тишине. В принципе, я ожидал на «Кукушку» именно такую реакцию — почва для подобного творчества была уже подготовлена многочисленными бардами, а без электрогитар эта песня вполне могла бы прозвучать и на том же Грушинском фестивале. И стать там хитом.

«Солнце мое, взгляни на меня –Моя ладонь превратилась в кулак,И если есть порох — дай огня.Вот так…»

Я поднял взгляд от гитары и обвел присутствующих долгим взглядом. Актеры и сочувствующие смотрели на меня во все глаза, но никто не решался сказать что-то первым. Но долго это продолжаться не могло.

— Твоя? — коротко спросил Высоцкий.

Я заметил, что он чуть посмурнел — впрочем, много позже о нем писали, что он был очень ревнив к чужому успеху. Ну а «Кукушка» как минимум не уступала его «Охоте на волков», которую он сегодня пел.

Я кивнул.

— Да… но для слушателей исполняю впервые, — я улыбнулся. — Раньше как-то не было повода.

— А хорошо получилось… ведь хорошо же? — он обвел взглядом своих приятелей.

Те дружно подтвердили, что хорошо.

— Тогда… — Высоцкий на мгновение задумался. — У меня… у нас с Иваном скоро концерт будет. Сможешь присоединиться? В середине выйдешь, споешь про кукушку… думаю, народ будет в восторге. А ещё что-то есть?

«Да полно», — хотел ответить я — и не смог.

Наваждение пропало, я по-прежнему сидел на полу, гитара стояла у стены рядом со стулом, на котором сидел Высоцкий, а собравшиеся снова разливали свой портвейн под неспешный разговор про авангардные прочтения Шекспира.