Спаситель и сын. Сезон 5

Мейлис не картавит, не шепелявит, не путает звуки. Отец может больше не тревожиться – совершенно нормальная девочка! Нормальнее некуда, если не считать того, что мадам Дюмейе никогда не раздает билетики за хорошее поведение, а этот девочка, должно быть, нашла на школьном дворе или стащила у какого-нибудь ученика из другого класса. Но это мелочи.

– Она умеет читать, – похвастал Лионель, усаживаясь на диван.

– Браво! – с притворным восхищением сказал Спаситель. Для него это была не новость. – А у вас как дела?

– У меня? Я на улице без гроша в кармане, – резко ответил Лионель. – Может, конечно, в этом цель психотерапии, но ваша последняя консультация лишила меня всего.

– То есть?

– Олимпия предъявила мне ультиматум: или я считаюсь с ее желаниями, или выкатываюсь вон. Ну, я собрал вещички, взял малышку и переехал в гостиницу. By the way[42], работу я тоже потерял.

– Вы допустили какой-то промах, который послужил поводом…

– Не в этом дело. Олимпия больше мне не начальница.

Лионель устроил в своей жизни революцию, но был не прочь списать ее на психотерапию. А еще лучше – на Спасителя.

– Не стоило приводить Олимпию к вам, – угрюмо пробурчал он. – Лучше бы к семейному психологу обратились.

– Угу…

Лионель сидел насупившись и прикрыв глаза, но тут удивленно раскрыл их. Конечно, он прекрасно понимал, что несправедливо упрекает Спасителя, и ждал, что тот возмутится. К отцу подошла Мейлис и протянула ему бумажку:

– Держи! Это тебе за хорошее поведение!

Спаситель прикусил щеку. Эта девчушка всегда попадала в точку.

– Хоть кто-то доволен! – вздохнул Лионель.

– И этот кто-то умеет писать, – заметил Спаситель.

Мейлис нацарапала на бумажке печатными буквами: «ПАПЕ ЗА ХАРОШЕЕ ПАВИДЕНЬЕ».

– Орфография – зашибись! – проворчал Лионель. Решительно, ничто не могло рассеять его дурное настроение.

«Ну вот, вовсе не все мной довольны, и я не обязан всем нравиться», – подумал Спаситель, закрывая дверь за своими последними в этот день пациентами.

Он поднялся на чердак к Габену и сердито рявкнул:

– Тебе что, больше делать нечего, как только морочить людям головы? Вот что, Габен, одно из двух: или ты берешься за ум, или выметаешься вон из этого дома.

Спаситель не знал, как еще расшевелить здоровенного увальня.

В этот понедельник за ужином в доме № 12 по улице Мюрлен собрались угрюмые одиночки: каждый был погружен в свои невеселые мысли. Лазарь страдал оттого, что Поль теперь сидел в школьной столовой не с ним, а Поля мучила совесть, Габен расстроился из-за резких слов Спасителя, а Спаситель был не рад, что сорвался на Габена; Алиса обдумывала, сможет ли она любить человека, который поставил ей шесть баллов из двадцати. Жово сидел с непроницаемым даже для себя самого видом, а Луиза терзалась страхом. Не из-за мадам Жежер с ее петицией. Она едва дождалась, пока кончится ужин, дети уберут со стола и разойдутся по своим комнатам, чтобы наконец поделиться своей тревогой.

– Спаситель…

Он сидел на террасе со стаканчиком рома в руке и смотрел в темноту, как частенько делал по вечерам.

– Я думал, ты наверху, – сказал он, оборачиваясь. – Прости, мне нужно немножко рассла… Что случилось?

У Луизы перехватило горло. Он подошел к ней, обнял и тихонько повторил:

– Что случилось?

– У меня кровотечение.

Он отстранил ее, держа за плечи:

– Что?! Ты гинекологу звонила?

Луиза помотала головой:

– Оно началось перед ужином.

– Обильное?

– Нет, чуть-чуть.

– Вообще в первой трети беременности такое бывает, тебе надо лечь и…

– Нет, Спаситель…

Луиза перебила его и перечислила все, что ее беспокоит:

– Меня перестало тошнить. Вдруг. Очень резко. И заболел живот. То тянет, то дергает.

– Думаешь, надо в больницу?

Она снова покачала головой:

– Нет, там придется заполнять бумажки, потом сидеть в очереди в коридоре.

Ее скрутила боль. Ноги подкосились, она обеими руками уцепилась за Спасителя. Он подхватил ее и уложил на диван.

– Едем в больницу Флёри, там я всех знаю, вызову врача. Минутку, предупрежу Габена.

Он бросился на чердак и рывком распахнул дверь. Габен вздрогнул от неожиданности.

– Я везу Луизу в больницу.

– Что случилось?

– Наверно, выкидыш, – прямым текстом сказал Спаситель. – У нее кровотечение. Детям не говори, но сам держи телефон наготове. Ясно?

– Да.

В экстренных ситуациях на Габена можно было положиться.

– И прости меня, – прибавил Спаситель.

Так же стремительно он сбежал вниз. Луиза уже поднялась с помощью Жово – тот как раз вернулся из сада, – она решила, что сможет сама дойти до машины.

– Бедная девочка. Худо ей, бедняжке, – пробормотал Жово, сам едва держась на ногах от волнения. – Нужно побольше салфеток.

Кровь текла и текла. Все кончено… Амедей, Ева… никого не будет.

Луиза потеряла сознание.

* * *

– Очевидно, эмбрион был нежизнеспособным, – вот и все, что сказал дежурный врач в больнице. – Природа их отбраковывает.

Бледная, дрожащая Луиза попросила Спасителя с каталки:

– Поговори с детьми…

Она не хотела, чтобы они видели ее слезы.