Спаситель мира

– Меня зовут Арнут’хар, я военачальник этого каравана. Завтра же я пойду в ближайшие племена и постараюсь убедить их выступить плечом к плечу с нами, чтобы не стать жертвами осуществляемого людьми геноцида. Укер’танук и Ит’уип’уок, – он указал на двух других военных командиров, – будут действовать так же в других племенах и городах. Убедив одного вождя, мы попросим его последовать нашему примеру и убедить следующего, чтобы создать цепочку и сберечь время. Если судьба будет к нам благосклонна, возможно, мы сумеем собрать достаточно воинов, чтобы оказать сопротивление человеческим монстрам! Ук нах’тар!

Теперь поднялся и обратился к собранию летающий атамид, который нес Танкреда. Мне показалось, что его манера говорить отличается от речи других членов каравана. Но невозможно было понять, то ли это акцент его касты, то ли индивидуальная особенность.

– Меня зовут Джена’эрекку, – сказал он. – Некоторые из вас меня уже знают, потому что я принимал участие в многочисленных спасательных операциях во время сражения за Ук’хар. Я имею честь быть одним из пяти сеньоров своей касты, и под моим командованием тысячи моих собратьев. Как уже сказал благородный Арнут’хар, я безоговорочно доверяю Юс’суру. Если он выбрал этого человека, чтобы вести нас в бой, значит только он может нас спасти. Танкред Тарентский, с этой минуты я поступаю в твое распоряжение и обещаю, что язе’эры не изменят своему долгу. Для начала скажу, что любой военачальник, отправляющийся в другое племя, чтобы передать послание Юс’сура, будет перенесен туда одним из наших.

Заявление произвело эффект. Хотя я легко мог представить себе, какой важнейшей силой будут язе’эры, когда придет время сражений, но даже тот факт, что Джена’эрекку берет на себя переправку по воздуху военных предводителей, уже позволит сэкономить бесценное время.

Итак, на этот раз жребий и вправду брошен. Отступать некуда.

Мы шагнули на долгую и опасную дорогу, не имея ни малейшего представления о том, что ждет нас в конце. В тот момент я испытал страх. Нет, не физический страх боя. Он-то, как я предполагал, еще придет, но позже, хотя всегда слишком рано. Нет, я просто испугался, что окажусь не на высоте.

Все стороны, присутствовавшие на собрании, сделали важные торжественные заявления, а я, в силу обстоятельств представлявший «касту» – говоря словами атамидов – человеческих инженеров, сгодился только на то, чтобы выкрикнуть: «У меня немного безумная идея!» Если уже сейчас я недотянул до торжественности момента, то как я поведу себя в критических ситуациях, вытекающих из принятого нашей ассамблеей решения?

* * *

Альфа Центавра уже стояла низко над горизонтом, когда Танкред направился к палатке Тан’хема. Он надел дождевик, специальная ткань которого так слабо отражала свет, что делала его почти неразличимым в темноте. В своем медленном скатывании в ночь большой звезде иногда удавалось пробиться сквозь толстый слой туч, вызывая всякий раз вспышки в атмосфере, перенасыщенной дождем, и на мгновение воспламеняя полотнища пара, неспешно дрейфующие между небом и землей.

Глухой шум дождя перекрывал все остальные звуки, и никто в такую погоду не высовывал носа наружу, так что казалось, что лагерь опустел. Однако некоторые атамиды подняли полотнища своих палаток, так что можно было невольно стать свидетелем их обыденной жизни: одни готовили ужин, другие играли с детьми или беседовали у огня.

Подойдя к палатке Тан’хема, Танкред уже собрался окликнуть его, чтобы предупредить о своем приходе, когда щель в пологе внезапно расширилась и старик знаком пригласил его войти. С психическими способностями атамидских мудрецов выражение «неожиданный гость» теряло всякий смысл.

– Ам’ак, Тан’хем, – войдя, поприветствовал его Танкред. Он знал пока всего несколько слов, но решил по примеру Альберика попытаться выучить язык атамидов.