Спаситель мира

Танкред кивнул. Он подозревал, что у Альберика, скорее всего, возникнет впечатление, что он стал объектом манипуляций. И он почувствует себя задетым. Возможно, однажды он и сумеет спокойно воспринять это открытие, но пока слишком рано.

– У меня остался последний вопрос, – сказал Танкред.

– Слушаю тебя.

– Почему Предки не попытались восстановить Глобальное сознание после возвращения тела А’а?

– Глобальное сознание вовсе не обычный умственный конструкт, разработанный разумом ученых. Это было нечто прекрасное, исполненное света. И уникальное. Немного схожее с произведением искусства, рожденным из вспышки блистательных умов прошлого. О его восстановлении нечего было и думать. Не больше, чем о тождественном воспроизведении разрушенного шедевра. Полагаю, Предки это знали и смирились.

Казалось, Юс’сура глубоко взволновало упоминание о Глобальном сознании. Его морщины словно разгладились, кожа уже не выглядела такой пергаментной, а спина будто распрямлялась по мере того, как он передавал Танкреду ту любовь, которую Предки питали к этому творению.

– Глобальное сознание было непроизвольным и истинным расширением психики атамидов Золотого века. Никто не предвидел его возникновения, и никто не знал, как оно функционирует. Вероятно, с течением веков число Предков возрастало, пока не породило его, и именно закат этих Предков, начавшийся еще до эпохи А’а, и сделал невозможным его возрождение. Как бы то ни было, никогда ни один атамид не получал снова доступа к такому источнику психической энергии – до сегодняшнего дня.

Танкред, который поддался завораживающему воздействию мощных положительных мыслей, которые исходили от Предка, когда он говорил о лучших временах, вдруг вскинул голову, словно уколотый иголкой.

– Что вы… – начал он, не уверенный, что правильно расслышал. – Вы сказали до сегодняшнего дня?

Юс’сур снова устремил на него совершенно непроницаемый черный взгляд. В нем отражался огонь.

– Некоторое время назад появилось нечто новое. Я чувствую присутствие. Словно рокот подземной реки или же непрекращающийся гул дальней бури. Я чувствую среди нас присутствие чего-то или кого-то. Одновременно повсюду и нигде. Я не понимаю, что это, но для того, кто сумеет заговорить с ним, оно таит в себе невиданную мощь…

В тоне Предка Танкред различал смешанное чувство тревоги и интереса.

– И как давно это… «что-то» появилось здесь?

– Оно прибыло вместе с человеческими существами.

* * *

5 января 2206 ОВ

Арнут’хар чувствовал на лице мощный поток воздуха. Ему нравилось летать с Опаг’оором, язе’эром, который переносил его от племени к племени над просторами т’уга. Хотя они летели не очень высоко, горизонт казался далеким, куда более далеким, чем с высоты скалы. Арнут’хару нравилось это ощущение.

В полете все казалось маленьким, даже самые большие эрн’нурисы, чьи сиреневые и фиолетовые извивы нарушали монотонность охряной окраски т’уга. Однако зрение у Арнут’хара было таким острым, что ему удавалось рассмотреть даже животных в глубине исполненных жизни лесистых провалов.

Вот уже два дня, как дождь прекратился и тучи отступили перед могучим А’пио, снова воцарившимся в небе. И тем лучше. Не то чтобы Арнут’хар боялся дождя, просто он знал, что Опаг’оор не любит летать в таких условиях. Слишком больших усилий это требовало. Тем более что при габаритах Арнут’хара несчастный язе’эр и без того подвергался суровому испытанию.

Гипнотический эффект чередования дюн и скал, бегущих внизу, на какое-то мгновение убаюкал вождя воинов. Но он не хотел засыпать, ему следовало сохранять максимум бдительности на случай тревоги. Тогда, чтобы не поддаться сонливости, он решил восстановить в памяти все, что делал в последние дни. Попытался подвести первый итог своему путешествию.

Они отправились в путь десять дней назад.