Спаситель мира

– При всем моем уважении, госпожа капитан, – не сдавалась Клоринда, – это единственное объяснение. Иначе, даже при лучших в мире камуфляжных способностях, даже при отсутствии термических или химических сигнатур, мы хоть в последнюю минуту, но засекли бы их движение в момент атаки. По возвращении я переговорила с обоими сопровождавшими колонну полевыми контролерами, и они признали, что подобную незаметность может объяснить только нарушение работы их оборудования. Но тот факт, что оба их dirSat одновременно вышли из строя, представляется крайне маловероятным.

Клоринде было важно изложить свою версию до конца, чтобы ее полностью зафиксировали в протоколе; ее не обмануло показное удивление высокопоставленных офицеров. Вот уже несколько недель ходили слухи, что контрольная башня подвергается многочисленным информационным атакам неизвестного происхождения, причем некоторые из них серьезно отразились на управлении войсками на фронте. Разумеется, слухи остаются слухами, и Клоринда не принимала их за чистую монету. Однако поведение этих высших чинов, которые старательно разыгрывали изумление, обмениваясь при этом понимающими взглядами, служило подтверждением, по крайней мере частичным.

В этот момент маркиз де Вильнёв-Касень подался вперед, чтобы обратиться к председательствующей:

– Полковник Павийи, не могли бы мы отложить на другое время эти технические разборки и позволить амазонке ди Северо продолжить рассказ?

А вот и добрались до сути, мелькнуло в голове Клоринды.

Как она уже догадалась, эти бароны заявились на заседание исключительно для того, чтобы выслушать in extenso

[39] дальнейшее. Накануне вечером, надиктовывая предварительный рапорт на свой мессенджер, она была уверена, что эта животрепещущая информация немедленно взлетит в высшие армейские сферы. И не ошиблась.

Пытаясь (без особого успеха, на взгляд Клоринды) скрыть свое отвращение к маркизу, Изабелла Павийи приказала ей продолжать с того места, где ее прервали.

– Слушаюсь, госпожа полковник. Распознав истинную природу этих якобы звериных криков, я только успела отдать приказ о боевом построении, как из глубины леса раздался голос, который обращался к нам. Человеческий голос. Он был усилен, как если бы шел через внешние динамики «Вейнера», и совершенно обезличен, но мы отчетливо поняли, что именно он говорил. Нам приказывали бросить оружие, если мы хотим остаться в живых. Отрядом овладело некоторое смятение. Была ли это атамидская засада? Тогда почему приказы отдавал человеческий голос? А если не атамидская засада, значит учения? Если так, то следовало ли перевести оружие в нелетальный режим?

Разумеется, вспомнилось Клоринде, никто не выражал свои мысли столь связно. Командир саперов, который скакал рядом с ней, выкрикнул что-то вроде: «Дерьмо собачье, что еще за хрень? Чертова атака или нет?»

– Чтобы подавить начинающуюся панику, я, постоянно твердя, что это не учения, по общему каналу приказала оставаться на боевых позициях. Затем, без всякого моего распоряжения на этот счет, некоторые солдаты принялись наугад стрелять в направлении подлеска, поливая деревья из поставленных на широкий сектор обстрела винтовок Т-фарад. Тут же с окружающих нас высот вылетели копья и стрелы, все они были снабжены пресловутыми белыми наконечниками, такими опасными для доспехов. Большинство вонзились в землю прямо перед солдатами, другие попали в механизмы першеронов и бипедов амазонок, свалив некоторых на землю, зато те, что метили в стреляющих солдат, пронзили им руки или ноги с явным намерением обезоружить, но не убить. Двум саперам, несмотря на боевые экзоскелеты, полностью отрезало руки. Их «умные» внутренние комбинезоны с величайшим трудом остановили кровотечение и срочно наложили швы. Чтобы прервать эту опрометчивую атаку, я заорала «Прекратить огонь!», но это было уже бесполезно – выведенные из строя стрелки́ корчились от боли на земле, орошая кровью товарищей.

Хотя кровавое описание ран не входило в сухое изложение фактов, которого ждали от нее члены комиссии, Клоринда не собиралась избавлять их от шокирующих подробностей. Эти высокие чины, не моргнув глазом, посылали людей в бой, однако сами никогда не видели и капли крови. За исключением капитана Джулии Балтазар, полевого офицера, которая в данном случае тяжело воспринимала тот факт, что одно из ее подразделений не смогло дать отпор атамидам.

– И тогда вы сложили оружие, – сказала она, глядя на Клоринду стальным взглядом.

Она произнесла это совершенно бесстрастно, но желваки на скулах выдавали ее гнев.

Итальянка добралась до камня преткновения своего отчета. Боевое подразделение НХИ не сдается, оно погибает в битве. Разумеется, при определенных обстоятельствах капитуляция допускается – например, когда войска сопровождает важный сановник, однако христианские армии желали, чтобы их враг знал: они будут сражаться до последнего.

– Отвечайте, – настойчиво потребовала полковник, – почему вы сложили оружие?