Спаситель мира

– Без морального и духовного маяка, коим является вера, в мире начала править экономика. Новой западной религией стала прибыль, хм, бедные страны… погрязли в фундаментализме различных… еретических культов. Все это завершилось… развязыванием ужасной войны, ядерным и бактериологическим холокостом, посланным Господом Искупителем… – голос огромного фламандца превратился в едва слышный лепет, – из пепла которого вышла Новая христианская империя. С тех пор… каждый знает, что человеческое общество не может обойтись без веры и что… э-э… только религия обеспечивает прочный мир и…

В конце концов он умолк, настолько смущенный, что, не решаясь поднять голову, принялся разглядывать горку хлебных крошек, которую собрал перед собой на столе.

– Разумеется, все это не имеет ничего общего с правдой.

Это высказалась Клотильда. Несмотря на дружеские чувства к Льето, ей не удалось скрыть в голосе нотки презрения, которое внушал ей подобный взгляд на историю.

– Ты действительно думаешь, что можно столь поверхностно объяснить случившееся? Ты правда уверен, что о случившемся больше нечего сказать?

В голосе молодой женщины прозвучала несвойственная ей жесткость. Все беглецы знали о ее особом интересе к истории, так что никто не удивился, когда она вмешалась.

– Не знаю, – хрипло буркнул Льето. – Так нас учили в школе…

Клотильда долго смотрела на солдата, потом как будто смягчилась и покачала головой, словно отвечая на собственные мысли.

– Я понимаю, Льето. Будущим солдатам не читают курс объективной истории. Как будто это последнее, что может понадобиться солдату. Для наших властей история не наука, а политический инструмент. Но я немедленно исправлю это заблуждение.

Сидящий справа от нее Альберик вперил взгляд в пустоту и выглядел явно смущенным неожиданной резкостью своей подруги, однако не попытался ее прервать. В конце концов, Льето был не единственным, кто имел весьма расплывчатое представление о том периоде. Клотильда опустошила свой стакан.

– Так… С чего бы начать? Скажем, где-то с середины двадцать первого века. В то время, устав от войн и варварства, в которые человечество испокон веку погружалось с удивительной регулярностью, если не с порочной готовностью, народы Земли предприняли робкие попытки собраться под единым знаменем, я бы сказала, направить свои взгляды в одну сторону.

– Весьма наивное стремление! – бросил Санш со свойственной ему резкостью, на которую уже никто не обижался.

Подружка Альберика кивнула:

– И правда, крайне наивное. Однако дело пошло, по крайней мере поначалу. Союзные государства постепенно росли, объединяя соседей и дружественные нации, беспрестанно создавая новые культуры или изменяя старые, раздвигая границы и сглаживая разногласия, уменьшая расслоение и наращивая обмены. Разумеется, изначальный импульс основывался на экономических предпосылках, но коммерческие обмены в конце концов позволили народам лучше узнать друг друга и установить более тесные связи. Разумеется, некоторые страны ожесточенно цеплялись за свои границы или же за старые притязания, однако никто не сомневался, что и эти нации рано или поздно присоединятся к союзным. Повсюду идеалисты начали верить в осуществление древней как мир утопии: в конец национализма. Один-единственный народ на земле: человечество.

– И ничего не получилось, – лаконично заметил Паскаль.

Клотильда, боком сидевшая на стуле, слегка обратившись влево, чтобы смотреть на Юс’сура, повернулась к Паскалю и положила ладони на стол.

– Да, – с горечью подтвердила она. – Кому, как не нам с вами, это знать. Первые волнения начались в середине века. Столкнувшись с мощным подъемом всевозможных объединительных сил, сторонники общинных принципов медлили с ответом, но он оказался невероятно жестоким. Многие террористические организации перегруппировались, и в две тысячи пятьдесят пятом году было объявлено о создании международного союза сепаратистов и фундаменталистов, что поставило все нации мира перед новым врагом: Объединенным фронтом освобождения. Акции, предпринимаемые ОФО, отличались все нарастающей жестокостью и применяли весь накопленный теневыми солдатами за многие десятилетия арсенал террора и партизанских войн. Угон самолетов, бомбы в общественных местах, захват заложников, массовые отравления, спонтанные убийства, камикадзе; печально длинный список.

– Я никогда ничего не слышал об ОФО, – задумчиво нахмурившись, вмешался Танкред.

– Ничего странного, – заверила Клотильда. – Упоминания о нем были тщательно изъяты из официальной истории. Это воплощение зла показалось нашим властям слишком двусмысленным. Капиталисты-безбожники и космополиты выглядели куда более действенной страшилкой.

– И никто ничего не мог поделать, чтобы остановить волну террора?