Спасительная неожиданность

Многонациональный центр торговли и ремесел, защищенный двумя изгибами стоящих параллельно друг другу стен, врагов не боялся. Половцы без осадных машин византийский город взять пока не могли, для сельджуков непреодолимой преградой стало Русское море, русские, если и возьмут наружную стену, увязнут перед внутренней.

Мы, заплатив небольшую пошлину, въехали в старинный и в 11 веке город-порт. Белоснежные колонны храмов прежних греческих богов мирно соседствовали с православными церквями, надо всем возвышался громадный маяк. Все постройки Херсонеса были каменными, потому как с лесом в этих краях было очень туго, а завозить его вставало дорого. Дома, с примыкающими к ним складами и амбарами от улицы заборами не отделялись, к каждому из них вел удобный подъезд. Внутренний дворик был огорожен стенами здания. Город-торгаш заботился о своих главных добытчиках – купцах.

Мы с Богуславом быстренько вникли в смысл греческого языка с вкраплениями латыни у проходящей мимо с кувшином на могучем плече женщины и взялись расспрашивать ее про постоялые дворы. Тучная горожанка, с коей мы начали опрос, этим вопросом не интересовалась.

– Да живут где-то люди… – и пошла дальше, уволакивая за собой двоих щекастых бутузов, цепко держащихся за ее широченную юбку.

Мы вели лошадей в поводу и озирались. Нужен был какой-то юркий проныра из местных, из таких, что в каждой бочке затычка и все про все знают.

Какой-то изрядно потасканного вида курчавый грек, катящий пустую тележку и спешащий по своим неведомым херсонским делам, показался нам соответствующим нужному образу. Он охотно остановился потолковать с нами. Вытерев вспотевшие от повозки ладони об хитон и внимательно выслушав наш вопрос про постоялый двор, херсонец начал делиться информацией.

– Это вам приличный хотел стало быть нужен, или как мы их называем ксенодохио, – задумчиво произнес он. – Немало у нас таких заезжих дворов, как вы, русские, о них говорите. Только они очень сильно разнятся между собой. Вы можете заплатить по два-три медных нуммия с человека в день и после этого спать на гнилой соломе, прижимаясь к теплому боку коня, не получая за эти деньги никакой еды, а можете найти место, похожее на императорский двор с изысканными кушаньями за золотой солид или тремиссис. Что вы хотите выбрать, я не знаю.

– Нам бы чего-нибудь попроще, чем для знати, но нужно и не то, что можно получить за медь, – разъяснил я. – Уложиться бы в несколько серебряных милиарисиев или кератиев за приличное содержание, пусть даже и без кормежки, вот это было бы то, что нужно. Конечно, должна быть хорошая конюшня.

Херсонец обмыслил мои слова и, прищурив хитрые глазки, сказал:

– Я мог бы вас уважить и отвести к своему двоюродному брату Викентию, который, поселив вас по моей рекомендации, много денег с таких уважаемых гостей, конечно же бы не взял, – тут он вздохнул от невыразимой трудности бытия, – но дела, заботы, к сожалению, не позволяют мне отвлечься ни на миг.

– Ну, полагаю серебряная монета в один кератий разрешит эту проблему? – поинтересовался я.

– Милиарисий! – жестко объявил собеседник, – и я, презрев все свои заботы, отведу вас к брату прямо сейчас.

– Веди!

– Однако это греческое мурло изрядный выжига и плут, заметил по-русски Богуслав, когда мы уже двигались за проводником, бойко катящим свою тележку в нужную нам сторону.

– Наплевать, – отмахнулся я, – пора уже обустраиваться, скоро стемнеет.

Гостеприимец Викентий встретил нас как родных. На хвалебные отзывы о нас братана он бы и не обратил никакого внимания, будь гостиница полна. Но торговый сезон на «пути из варяг в греки» неумолимо двигался к концу, приближалась суровая зима, а в скандинавских странах она уже наступила, и с постояльцами было туго.

А тут – приехавшие на справных конях русские бояре с женщинами и челядью, явно привыкшие жить в роскоши, скупиться, в отличие от бережливых немцев и готландцев, скорее всего не станут. Он сунул родственнику какую-то мелкую монетку и выпроводил его.

– Иди, иди, как тебя там, Ламврокакис, что ли, не мешайся мне тут.

– Да вдруг в какое другое место пойдем, – зароптал сомнительный безымянный родственник, которого почему-то кликали только по фамилии, – я тут близко отличное местечко знаю!

– Никуда больше ходить не придется, мы договоримся! – рявкнул хозяин постоялого двора. И продолжил неожиданно по-русски: – Проваливай подобру-поздорову, покуда цел!

Мы с Богуславом переглянулись: похоже, пришли и можно подавать Олегу команду распрягать лошадей, но на всякий случай денег я Ламврокакису пока давать не стал.

– Подожди нас на улице, вдруг в цене не сойдемся!

Викентий сразу растерял весь свой задор, – тешащую его мысль о заоблачном повышении расценок немедленно пришлось оставить, тут главное не упустить богатых постояльцев, не дать проплыть такому кусищу мимо рта.