Спасительная неожиданность

Договорились пока на пять кератиев в день, людям без питания, лошадям овса и сена вволю. Выдали гостеприимцу оплату за первый день, заплатили проводнику, проследили с боярином за размещением народа. Все комнаты запирались на крепкие замки – ключи нам были розданы, внизу сидел вооруженный охранник, а в конюшне ночью неустанно бдил конюх – граница была на замке! – и уходить куда-нибудь можно было спокойно.

Викентий уж больно хотел узнать, надолго ли мы у него обосновались, а выяснив, что сами толком не знаем, может и долго проживем, весь замаслился от удовольствия, – такие постояльцы на дороге не валяются! Похоже, не на день-другой, как какая-нибудь торопливая шваль, забежали!

Затем мы с Венцеславом вывели собак во внутренний дворик.

– Марфа! Горец! Посидите тут до нас, поиграйте пока между собой. Никого хватать за горло и душить не надо! Вернемся к ночи ближе, принесем вам еды.

В общем, через час мы всей ватагой уже пробовали в близлежайщей харчевне, куда махом довел нас еще раз дождавшийся верного заработка Христо Ламврокакис – ибо самим нам совсем не улыбалось шарахаться по темноте в чужом неведомом городе, виноградные вина.

Корчма, представленная ушлым греком (хозяин – двоюродный дядя и много с друзей родственника не возьмет) как лучшая из лучших, была в самом деле хороша и на редкость щедра на выбор. Стулья с резными спинками, чистые белые скатерти, красивые солонки на каждом столе – все радовало глаз.

Молодые белые, черные, красные и золотистые вина этого урожая мы с Богуславом отмели сразу – слабоваты они для нашего крепкого желудка и разгульной русской души, всего 9 – 12 градусов, умаешься пить для достижения эффекта, да и какой там с них эффект!

После проб алкогольных напитков покрепче, Слава остановился на чем-то вроде 20-градусного хереса, а я увлекся каким-то местным коньячным изделием, тянущим по моей личной оценке градусов на 45 – 50, и похожим по вкусу на итальянскую граппу. Также, как и признанный в более поздних веках за эталон напиток, херсонская прелесть была настояна на разных разностях: корице, миндале, каких-то ягодках и травках, и потому пилась легко.

– Подороже обычного будет, – гордо заявил трактирщик, – это все-таки инвеккья! Целый год выдержки!

– Тащи, тащи, – призывно скомандовал я, – за ценой не постоим!

Когда мы выпили по первой за успех, достигнутый в бою с Невзором, я оповестил ватажников, что завтра будем расставаться. На родину перса уедут Фаридун, а с ним, если быстро продаст вооружение с наемников черного волхва и своих половецких лошадей, Кузимкул. Не успеют за завтра, могут продавать, конечно, сколько угодно, но оплачивать проживание и питание придется им самим.

Возвращаются на Русь протоиерей Николай и Олег с Татьяной, старшим идет ушкуйник Матвей. Каждый забирает по коню, к которому привык, также им будут выданы деньги на обратную дорогу.

Богуслав, Венцеслав, Иван и Наина остаются со мной, и наш поход продолжается. Народ устал, и споров поэтому не было – все рвались домой.

Я сел, вдруг вспомнил, откуда знаю фамилию Ламврокакис, и заржал, как молодой конь.

– Ишь, как с рюмки-то разобрало, – подивился мой опытный собутыльник Слава, – с нашей водки тебя так не растаскивало!

Я промолчал, криво усмехаясь набитым ртом. После смертельных объятий черного колдуна моя усиленная память стала давать сбои. Чего-то все-таки порушил, гад! Обратился в дороге к священнику-целителю Николаю, а затем к довольно-таки сильному волхву Богуславу.

Вердикты совпадали до мелочей: было, но, к сожалению, утрачено – порвана в клочья и расплющена одна из значительных линий моего биополя. В данный момент восстановить ее не представляется возможным. На мой вопрос, когда такая славная особенность, как великолепная память, восстановится, я получил два исчерпывающих ответа.

Ответ попа:

– Молись, сын мой, у Бога чудес много.

Богуслав:

– Шансов столько же, как и при отращивании оторванной ноги. А вдруг все-таки вырастет!

Говорили они по-разному, но что в лоб, что по лбу, а смысл один и тот же – не будет у меня больше никогда идеальной памяти! Впрочем, при свободном доступе в Интернет это не так уж и важно.

А в случае с греком сработала моя обычная, исконная память. Фамилия Ламврокакис фигурирует в «Истории одного города» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.

«Беглый грек без имени, отчества и чина».

Как точно сказано! Обращение гостеприимца: «как тебя там», тоже вполне соответствовало теме.

Корчмарю родственник был более известен, и он, ничего не спрашивая, сразу же налил племяшу стакан вина, который тот выпил залпом, и вздохнул с облегчением:

– Эх, хорошо пошла! – а потом как-то незаметно и тихо пристроился среди ватажников.

Такой тип людей я хорошо знаю. Христо так и будет виться возле нас, почуяв запах денег. Жестко отгонять его я резона не видел, – может еще и пригодится для наших дел этот всезнающий шнырь.