Спасти Феникса

Свист ветра, топот копыт и завывание охотничьих рожков отражались от каменных стен.

Лицо Тавина напряглось. Он посмотрел на ущелье, на мост, на принца.

– Да, – сказал Тавин. – Вы двое сможете.

Он притянул Фу к себе и прижался к ней быстрым, нежным поцелуем.

– Все будет хорошо, – шепнул он.

А потом оттолкнул.

Фу повалилась на принца. И оба они повалились не на шаткую доску, а на твердую почву наконец-то по ту сторону оврага.

Брякнула и сверкнула сталь. Фу поднялась на колени. Что-то вывалилось из ее рук на землю… узел Тавина и что-то холодное и тяжелое…

Ножны. Короткий меч. Целый.

Тавин стоял на коленях на доске, ухватившись одной рукой за канат, а другую занес с оставшимся клинком над головой.

Его голос прозвенел твердо, как железо.

– Сдержите клятву.

И он одним взмахом перерубил веревки моста.

Все произошло быстрее, чем Фу могла предположить.

На мгновение их глаза встретились.

Я могу распорядиться своей жизнью лучше, чем умереть.

И в следующее мгновение его не стало.

Часть III

Бастарды и боги

Глава семнадцатая

Маленькая свидетельница

Там, где только что выли рожки, стучали копыта и свистел ветер, воцарилась тишина.

Фу не слышала, как Тавин упал на землю. Она не слышала, как рядом кричит принц. Она не слышала торжествующих возгласов кожемагов, почуявших скорую победу.

Она не слышала ничего, кроме ужасающего рева в голове.

Жасимир подполз к краю ущелья, его рот в лучах умирающего солнца двигался. Кричит? Зовет Сокола внизу? Стервятников?

Сдержите клятву.

Последние слова Тавина привели шестеренки в ее голове в бешеное движение. Ворота распахнулись. Шум, страх и ярость ворвались обратно.

Все, его больше нет…

Ты должна сдержать… ты должна…

У нее остался кричащий принц, рухнувший мост да стая Стервятников, примчавшихся за ее головой. А еще у нее была ужасающе холодная часть души, которая знала, что, как бы то ни было, оказаться в лапах Клокшелома – значит навлечь на их головы кромешный ад.

Всхлипнув, она выхватила сломанный меч Па. И набросилась на принца.

Он не заметил ее приближения. Она обрушилась ему на спину, прижала к земле. Что-то треснуло в его узле.

– Двенадцать печей, что ты вытворяешь? – выдохнул он.

– Не высовывайся, – прорычала она сквозь слезы. – Ты нас выдашь.

Жасимир бился, пытаясь стряхнуть ее со спины.

– Нет, мы должны ему помочь… он не может… мы не можем просто так…

Топот копыт внизу замедлился. Если принц продолжит орать, им всем крышка.

Фу перехватила сломанный меч и направила зубцы дрожащего острия в правый глаз Жасимира.

– Не высовывайся и заткнись, а не то… – сказала она ледяным тоном. Лед сковал ее позвоночник, лед был у нее в животе.

– … не то быть тебе одноглазым королем.

Жасимир затих. Наконец-то он поверил ей на слово.

– …Я не понимаю!

Из ущелья донесся голос Тавина.

– Я не… вы… вы ведь за принцем пришли, верно? – скулил он. – Он бросил меня, он и эта Ворона… они обрезали мост…

– Заткните его. – По камням прокатился скрипучий бас. Фу уже слышала его как-то раз: Он нужен королеве живым.

Фу услышала удар и короткий визг. Если вытянуться, можно как раз заглянуть через край…

Стервятники окружили Тавина, притирая его к дальней стене. Она видела их спины. Тавин успел обернуть рукавами запястья, пряча ожоги. Правое его плечо было опущено, что не могло не встревожить Фу, а рот и подбородок в последних лучах солнца сверкали кровью.

– Нет, вы ошибаетесь, – сказал Тавин, жалкий, как Блевотка, напрашивавшаяся на почесуньчики. – Я двойник. Принц удрал с той девчонкой. Они обманули меня, они обрезали мост, пока я по нему перебирался. Я лишь приманка, чтобы вас всех затормозить.

Жасимир изогнулся под ней. Фу поднесла зубец меча ближе. У Тавина в рукаве всегда скрывался какой-нибудь фокус, она должна была верить в него…

А если этот фокус заключался в том, чтобы умереть за принца?

Рукоятка в пальцах дрогнула.

Она сделала вдох через нос, представляя себе, как холодное железо бежит по ее позвонкам и придает твердость.

– Если он прав, мы тратим время. – Третий кожемаг развернулся, чтобы осмотреть ущелье. Фу нырнула за выступ.

– Это наглая ложь, – эхом протянула Виимо. – Принцу не нравятся девчонки. Не побежит он с ней. Как раз двойник к Вороне неровно дышит.

– Нет, – взмолился Тавин, – они бросили меня, они бросили меня…

Фу угадала его хитрость. Теперь она понимала его игру: дать им пережевать одну полусырую ложь и не заметить, что тем временем вторую они проглотили целиком.

Слова продолжали безжалостно разрывать ее сердце.

Она бросила его точно так же, как бросила своих родичей в Чепароке, в лапах убийц, и все это ради той проклятой клятвы.

– Для Сокола этот слишком шумный, – заметил другой кожемаг. – Я соглашусь с Виимо.

– Вы должны мне поверить, – лепетал Тавин. – Они уходят…

– Заткнись.

Снова удар и крик. Фу стало тошно.