Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Едва эта мысль пришла ему в голову, Киршман распрямил свою сутулую спину и, резко оттолкнув от себя чекиста, который шел рядом с ним со стороны перил, выбросил свое тело в лестничный проем. В последнее мгновение Думпис в каком-то невероятном прыжке успел схватить профессора за рукав его пиджака и встретился взглядом с самоубийцей. И он увидел в нем такое спокойствие, что ужаснулся.

— И все-таки он был прав, — произнес Киршман, глядя в глаза чекисту.

— Кто он, кто? — закричал Думпис.

В этот миг рукав пиджака выскользнул из его пальцев, и тело профессора полетело вниз. Еще мгновение — и раздался глухой стук, от которого у всех, кто его слышал, по спине пробежали мурашки. Чекисты перегнулись через перила и увидели внизу распростертое тело профессора, под головой которого медленно расползалось большое кровавое пятно.

24 июня 1983 года, пятница.

Москва, Медведково, учетный стол Федерации регби СССР

Вот уже около двух часов Алексей Игнатов сидел в отдельном кабинете и скрупулезно «шерстил» учетные карточки всех игроков московских регбийных команд. Несмотря на то, что команд было всего лишь шесть, однако карточек надо было просмотреть более сотни, поскольку в этот список вошли игроки за разные годы. В нескольких случаях Игнатову показалось, что он уже нашел человека, которого искал, но затем, внимательно приглядевшись к фотографиям, размеры и качество которых были далеки от идеальных, он понял, что ошибся — это был не его регбист. У одного нос, хоть и был перебит, но оказался скошенным в другую сторону, у другого уши были слишком оттопырены и нос не перебит, а вдавлен. Короче, после двух часов непрерывных поисков, Игнатов решил передохнуть. А чтобы не терять времени даром, потянулся к телефонному аппарату, который стоял на подоконнике рядом со столом, где он сидел. Ему захотелось услышать голос любимой женщины — Анастасии Шуваловой, которая вот уже третий день вместе с дочкой Олесей жила в его квартире на Ясеневой улице в Орехово-Борисово. Сегодня утром они должны были отправиться на экскурсию по Москве — посетить Красную площадь, а затем заехать в зоопарк. А в качестве гида с ними вызвалась поехать Лена — семнадцатилетняя внучка игнатовской соседки по лестничной площадке — Зинаиды Сергеевны Полянской, которая была закадычной подругой матери Игнатова. Время клонилось к вечеру, поэтому, как рассчитал сыщик, экскурсанты должны были уже вернуться домой. Так оно и оказалось — трубку на другом конце Москвы взяли практически сразу.

— Здравствуй, любимая, — приветствовал женщину Игнатов. — Как съездили?

— Спасибо, дорогой, все было замечательно, — ответила женщина. — Олеся в восторге и от Красной площади, и от зоопарка.

— А ты?

— Я тоже, хотя все это уже неоднократно видела.

— Чем же вы теперь занимаетесь? — продолжал вопрошать Игнатов.

— Я на кухне ужин готовлю, а Лена в комнате Олесе книжку читает.

— Какую? — удивился Игнатов, который знал, что в его доме детских книжек отродясь не водилось, а были взрослые книги из библиотеки его матери.

— Представь себе, «Анну Каренину». И знаешь, она ей нравится.

— Конечно, это же классика, — нашелся, что ответить, Игнатов.

— А ты откуда звонишь — из отделения? — наступила очередь женщины задавать вопросы.

— Нет, из одной конторы. Представляешь, опять сижу в архиве и копаюсь в бумагах, как тогда с тобой в Киеве.

— А молодой архивистки рядом с тобой нет?

— Есть, но она пожилая и ушла в другой кабинет, чтобы мне не мешать.

— Тогда я спокойна. Во всяком случае, ты сидишь, а не гоняешься, высунув язык, за преступниками.

— Дорогая, я же тебе уже говорил, что работа у меня в основном бумажная — сиди себе, пиши отчеты и ковыряйся в архивах.

— Ну, да, а позавчера ты откуда такой весь измазанный и рваный пришел?

— Это я в отделении с лестницы упал — я же рассказывал.

— Видно, крутая у вас лестница, если ты не только коленки на брюках ободрал, но и рубашку в двух местах порвал. Впрочем, будем считать, что я тебе поверила. Тебя когда ждать?

— Думаю, еще часик-другой здесь проваландаюсь, — ответил Игнатов, а сам машинально возобновил просмотр учетных карточек.

— Значит, к ужину успеешь?

— Постараюсь, — обнадежил женщину Игнатов.

И в этот момент в его свободной руке оказалась карточка, с которой на него глядела фотография того самого регбиста, что сбежал от него позавчера на проспекте Мира.

— Дорогая, договорим после, — наскоро простился с любимой Игнатов и повесил трубку.