Список Мадонны

Полдинг распознал насмешку и проигнорировал ее. Они оба умело вели игру, какой бы утомительной она ни была. Как и у многих высокоинтеллектуальных и талантливых людей, уязвимым местом Бернарда была его гордыня. Полдинг часто встречался с проявлениями гордыни у других людей, как в прошлые монастырские годы, так и теперь здесь, в Сиднее. Иногда это в них удавалось усмирить с помощью лести. Порой приходилось пугать этих людей словом или употреблять власть. На Бернарда хорошо влияла искренность. А первые два способа были малопригодны в общении с ним. Самое лучшее в полемике с доминиканцем было обрисовать ситуацию и затем предложить ему право выбора. Когда Полдинг пользовался этим способом, то Бернард обычно выбирал самое умное решение, хотя иногда он находил и свою собственную альтернативу. Поскольку у Полдинга никогда не было затруднений в общении с любым умным человеком — а ему следовало признать, что Бернард был прав гораздо чаще, чем ошибался, — между ними было мало трений. Для тех же случаев, когда нельзя было согласиться с доминиканцем, он обнаружил, что явная неуверенность была прекрасным смягчающим обстоятельством. Следовавшая за этим надменная улыбка убеждала Джона Беде Полдинга в том, что неуверенность одного рассматривалась другим как моральная победа. И то и другое устраивало его как человека, служившего Господу, но взиравшего на Божий промысел с мудростью. Пусть доминиканец работает своей головой, пока не почувствует узду.

Полдинг энергично продолжил:

— Конечно, я знаю, что Гиппс какое-то время провел в Канаде, но у меня нет никакого представления о том, чем он там занимался. Я удивлен, но он знает о патриотах столько же, сколько они знают сами о себе. Но как вы узнали об этом? Я имею в виду о королевских полномочиях, о его решениях?

— А все дело в библиотеке. Я ознакомился со всем этим, когда мы встречались с ним в губернаторской резиденции на прошлой неделе.

— Но как? — с недоверием спросил Полдинг.

— Помните, когда Гиппс захотел показать вам свою новую гончую? Я остался, а вы с ним направились на псарню.

— Да. Но мы отсутствовали совсем недолго. Собаку увели на прогулку. На то, чтобы отыскать нужную книгу и прочесть в ней информацию, у вас было менее пяти минут.

— Вы однажды говорили, что Гиппс бывал в Канаде. К тому же у меня есть определенное влечение к книгам. Даже оставаясь на полках, они могут о многом рассказать. Эта тоненькая, даже слишком тоненькая книжка очень выделялась, стоя среди солидных исторических томов. Поэтому я обратил на нее внимание и пролистал. «Госфордское решение: Королевское решение политических проблем обеих Канад», подготовленное Джорджем Гиппсом. Это было так просто. Поскольку я читаю очень быстро, я очень скоро нашел то, что мне было нужно.

— Что Гиппс и Грэй с симпатией относились к положению крестьян и ремесленников, чьи политические и экономические недовольства имели под собой реальную основу. Это было для нас решающей удачей, Бернард. Нашему доброму губернатору ничего не оставалось, как согласиться, после того как вы возразили ему так хладнокровно и такими убедительными словами. — Слова Полдинга были полны подлинного восхищения.

Бернард продолжил так, будто и не слышал этих слов:

— Но они так и не увидели реального решения этой проблемы. Что уж тут говорить о независимости, предоставить которую британцы никогда не согласятся. И вследствие такого проявления их полной беспомощности крестьяне и пошли подобным неверным путем.

— Вы возбуждаете во мне любопытство, Бернард. Когда-нибудь вы должны мне об этом рассказать подробнее. Главное сегодня то, что наш добрый губернатор согласился, что заключение этих людей на острове Норфолк звучало бы диссонансом его собственной позиции в «Королевском решении». У Гиппса не осталось другого выхода. Его убедила правота его же собственных слов. Это было великолепно, Бернард, то, как вы заставили эту прекрасно убранную голову окончательно кивнуть. «Добропорядочные люди с законными претензиями, легко сбитые с пути заблудшими и опасными анархистами. Никто из них ранее не нарушал закон. Многие из них — опытные ремесленники, подчиняющиеся доктринам своей любимой церкви». Да, Бернард, вы это мастерски сказали. Что же касается Лонгботтома, то мне говорили, что там не так уж и плохо, а комендант — разумный человек. После того как последние гвозди будут забиты в отвратительный гроб рабской неволи, нашим франкоговорящим друзьям не долго осталось томиться в неволе.

Полдинг потер руки от удовольствия и откинулся в кресле, глядя на серое небо. Он намеренно не замечал равнодушия своего компаньона. О совместной радости не могло быть и речи. Глаза Бернарда Блейка подернулись пеленой, как будто он видел другие вещи, а уголок рта слегка искривился.

— Теперь к другим делам, Бернард. У нас проблема.

Брови Бернарда незаметно поднялись.