Средь тяжкого труда и скорби

— Это идет мальчику — я имею в виду, его высочеству — на пользу, ваше высочество. — Улыбка Стейнейра стала шире, затем смягчилась. — Прости меня, но мне кажется, что у твоего брата было очень мало возможностей просто побыть мальчиком с момента вашего изгнания из Корисанды. Я думаю, важно, чтобы мы вернули ему часть того детства, не так ли?

— Да, — тихо ответила Айрис. Но затем она мысленно встряхнула себя и наклонила голову, в карих глазах появился вызов. — Да, — повторила она, — и положению Чариса ни на йоту не повредит, если он будет играть в бейсбол и баскетбол с мальчиком, который все еще второй в очереди на корону Чариса, не так ли, ваше преосвященство?

— Конечно, это так. И я не буду притворяться, что такая забота не является частью их величеств… в расчетах, касающихся вас и вашего брата. Но ты действительно веришь, что они не сделали бы то же самое в другом случае?

Айрис на мгновение встретилась с ним взглядом. Затем она покачала головой.

— Нет, — призналась она. — Думаю, что они сделали бы точно то же самое. И, — призналась она, — здесь, в Теллесберге, ему дали такую степень свободы, какой он никогда не получил бы в Манчире.

— Но не без того, чтобы очень тщательно следить за его безопасностью, ваше высочество.

— Нет, не без этого, — согласилась она, и ее губы изогнулись почти против ее воли. — Видеть трех мальчиков, старшему из которых едва исполнилось четырнадцать, играющих в бейсбол с двумя полными командами морских пехотинцев и имперских стражников в полной форме, включая доспехи стражи, — это… не то, что я бы увидела в Манчире. И удивительно, насколько хорошо полковник Фалкан проигрывает после того, как он играл так усердно, как только мог.

— Ах, ну, ваше высочество, вы знаете, он был главным телохранителем императора Кэйлеба, когда сам Кэйлеб был наследным принцем. И правда в том, что я подозреваю, что Жану пришлось бы гораздо труднее, если бы не младшие мальчики. Полковник Фалкан довольно много практиковался в том же самом с Кэйлебом, но это начало как-то меняться, когда Кэйлебу исполнилось четырнадцать или пятнадцать. — Архиепископ улыбнулся воспоминаниям. — В этот момент Кэйлеб внезапно обнаружил, что победить его оруженосцев гораздо труднее, чем раньше. Он один из самых умных парней, которых я знаю, и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что они играли — полагаю, это термин «поддавались» — в игре, когда он был моложе. Что только усилило его решимость победить их честно теперь, когда он стал старше. Я думаю, неплохой урок для будущего монарха, который нужно усвоить пораньше.

— Вероятно, нет, — задумчиво сказала Айрис. — Особенно часть о том, что люди позволили ему победить, потому что он был принцем. Люди становятся — или, во всяком случае, некоторые из них становятся — более тонкими в этом, когда становятся старше, но вокруг всегда полно льстецов и подхалимов. Научиться следить за подобными вещами было бы полезным уроком для любого правителя.

— На самом деле, ваше высочество, вы упускаете суть, — мягко поправил Стейнейр. Она вопросительно посмотрела на него, и архиепископ пожал плечами. — Каждому ребенку позволено побеждать, по крайней мере иногда, взрослых, которые действительно любят его. Это дает ему уверенность в том, что он может попробовать еще раз, постоянно становиться лучше, справляться с трудностями. Важно, чтобы он не понимал, что взрослые в его жизни намеренно проигрывают ему, потому что ему нужно это чувство выполненного долга. И для них важно бросить ему вызов, даже когда они позволяют ему победить, чтобы он действительно набирался мастерства и способностей. Но для того, кому суждено носить корону, еще важнее осознать, что более честны с ним те, кто действительно заботится о нем, готовы победить его, заставить его напрячься до предела своих возможностей и показать ему разницу между болтливыми подхалимами и теми, кому он может доверять. Это ценный урок для любого, ваше высочество, но особенно для того, кому суждено править. И одна из причин, по которой это особенно ценно для правителя, заключается в том, что это также учит его ценить тех, кто честен с ним, побуждать их говорить ему, когда они не согласны с ним или когда он совершает ошибку. И слушать их, когда они говорят ему это. — Он покачал головой. — Это урок, который молодой наследный принц Кэйлеб получил от лейтенанта Фалкана много лет назад, и он сослужил ему — а также королевству и империи Чарис — очень хорошую службу после смерти короля Хааралда.

Глаза Айрис сузились, пока архиепископ говорил. Когда он закончил, она постояла мгновение, все еще пристально глядя на него, а затем медленно кивнула.

— Я не думала об этом именно так, ваше преосвященство, — призналась она, и тень коснулась ее выразительных глаз. — И хотела бы, чтобы у моего отца была возможность поговорить с вами об этом много лет назад, — продолжила она очень тихо. — Думаю… думаю, что это могло бы сослужить ему хорошую службу, когда дело касалось моего брата Гектора.

— Возможно.