Среди монстров

Эрик провел его в апартаменты, где играла веселая музыка, и слышался гомон голосов вкупе с дружным смехом.

Поначалу никто и усом не повел, когда оба мужчины вошли в гостиную. Первым их заметил Марк и тут же выключил музыку, запустив цепную реакцию. Его ошеломление на лице было более, чем очевидно, а потому остальные проследили за его взглядом, совершенно точно заметившем либо призрака, либо Годзиллу. Через несколько секунд удивленные взгляды всех гостей уставились на Эрика и Виктора, стоявших бок о бок. В гостиной повисло неловкое и очень долгое молчание.

Нина не была исключением, и недоумевающее смотрела то на Виктора, то на Эрика, пытаясь уловить их эмоциональные вибрации и мысли.

Наконец, Нина вышла из ступора и прошагала к обоим. Она светилась от радости.

– Добрый вечер, Нина, – поздоровался Виктор. – С Днем Рождения.

Он протянул ей маленький коробок.

– Спасибо, – ответила Нина, взглянув на Эрика, точно спрашивая разрешения на получение подарка.

Нина хотела положить коробок к остальным, но почувствовала его огромную важность, едва дотронувшись. И она не могла поверить собственным ощущениям! Чтобы развеять сомнения, она аккуратно сняла обертку и открыла коробок.

Она выдохнула от наполнившего сердце счастья и вытащила золотую брошь в виде грозди винограда с двенадцатью красными аметистами.

Нина взглянула на Виктора, чтобы удостовериться в его намерении.

– Я последовал твоему совету. Мне пора идти дальше, – ответил мужчина на ее вопрошающий взгляд.

Нина улыбнулась и прижала брошь к груди.

– Я буду беречь ее память, – поклялась Нина.

И всеми силами впечатала образ Габриэлы в свое сердце.

Трогательный момент для двоих, и непонятный остальным, продлился еще пару минут, а потом Марк воскликнул:

– Кто-нибудь, дайте Виктору шампанское! Эрик, хватай бокал! Остались только вы двое, кто не поднял тост за Нину!

Гостиная тут же оживилась. Вернулась музыка, бормотание голосов, зазвенели бокалы и радостные возгласы гостей.

Нина была счастлива от того, что последний на сегодня тост поднят вовсе не за ее здоровье и благополучие, как пытались уверить гости. Нина почувствовала, что в сердцах они подняли бокалы за только что заключенный союз ради победы в предстоящей войне.

***

Огонь затухал.

Четыре огромные каменные плиты, свисающие с шестиметрового потолка почти до самого пола, будто стремились обрамить огонь со всех сторон света, но им не хватило всего пары метров, чтобы поглотить его. И пламя, точно дразня гигантов, потрескивало в небольшом углублении прямо под ними. Вальтер дважды хотел добавить поленьев, и оба раза Томас прогонял его. В гаснущем пламени Томас находил нечто завораживающее своим логичным концом. Завершение естественного процесса, неизбежный итог, фатальность.

Томас хотел увидеть, как умирает огонь.

Томас сидел в кресле напротив камина, и то и дело проверял телефон. Но ни сообщений, ни звонков не поступало. Виктор, что же ты задумал, старина?

Поведение Виктора было странным, но отнюдь не внезапным. Томас просчитывал все возможные сценарии развития событий: приятные, нежелательные, вероятные и непредотвратимые. Побег Виктора он относил к нежелательным, но вероятность их от этого не уменьшалась.

Виктор мог испугаться. Томас всегда видел в братце осторожного дельца, не рискующего, когда шансы на победу становятся равными проигрышу. В этом было главное отличие между ними: Томас рискнет, даже когда шансы на победу – нулевые. Потому что удача на стороне отважных. В последний момент все могло перевернуться с ног на голову, и победа, успех которой считался нулевым, превращалась в абсолютную. Поэтому Томас не отбрасывал ни одного потенциально живого плана, перепрыгивая с одного на другой по ходу развития событий.

От Виктора нет вестей уже две недели при том, что он жив-здоров, как докладывает Арн.

– Может, Виктор всего лишь осторожничает? – как-то предположил Арн.

На что Томас усмехнулся наивности бойца.

– Не разочаровывай меня, – ответил Томас.

И больше от Арна он таких глупостей не слышал.

Совершенно точно, что Хаммель намеренно разорвал связь с Томасом, и возможных причин на то было две.

Первая: Виктор вышел из игры. Томас испугал его возможной потерей героинового трафика, в которого Виктор был влюблен чуть ли не платонически. Еще одно отличие между двумя братьями: Томас никогда ни к чему не привязывался, считая, что это лишь создает ненужные проблемы. К чему эти связи? К чему любовь? Потешить свое либидо и только. А жертвуешь взамен неоправданно многим.

Виктор стал отцом в шестнадцать лет, и с тех пор Томас вел наблюдение за экспериментом под названием «Эмоциональная несостоятельность Виктора Хаммеля». Томас всегда был против любых человеческих взаимоотношений, выходящих за рамки деловых. Выгода – вот единственный верный стимул, укрепляющий твой фундамент на века. Все эти чувства и переживания лишь ослабляют внутренний каркас, лишают тебя хладнокровия и нарушают эмоциональное равновесие, без которых невозможно оценить ситуацию скрупулезно и объективно. Но Томас не лез в жизнь Виктора, и играл лишь роль наблюдателя.