Среди восковых фигур

– Даже не знаю как… Дом фантастический, начиная от архитектуры – южный, летящий, все выверено и продумано, любимая игрушка, дорогая мебель, классика без стекляшек и наворотов, и самое главное… Пространство! Пространство дома переходит в пространство за стенами дома. Стеклянная стена, почти невидимая, сидишь на диване, а кажется, что в парке. Бьет в глаза зелень – лужайка, кусты, цветы в керамических вазах… петуньи, лиловые и белые. Только лиловые и белые. Все однородно, дом, трава, цветы, мебель – ничего не выбивается из стиля. Даже задний дворик, вымощенный серыми рельефными плитами – что-то натуральное, сланец, возможно, и белый плетеный столик с четырьмя креслами…

– Ну? – перебил капитан. – В чем дело, Федя? Зависть пролетария умственного труда к толстосуму?

Федор молчал.

– Нет, – сказал наконец. – Не вяжется.

– Что не вяжется?

– Не вяжется с его смертью.

– В смысле?

– Тот, у кого такой дом, любимое занятие и деньги для выставки Ивана, не кончает самоубийством, Коля. Если бы у него ничего, кроме любви, не было, я бы поверил. А так… не верю!

– Это ты мне как философ? А я тебе как опер – всяко бывает. Минута такая выпала, понимаешь. Если бы перетерпел, посмотрел кино, почитал книжку, то потом долго удивлялся бы, что, как последний идиот, хотел свести счеты. Минута, понимаешь? Черт под локоть толкнул, все потеряло смысл. Депрессия…

– Я бы не сказал, что минута. И в полицию пошел, и тебе выплакался, и собирался искать свой фантом… какая ж минута? Вот если бы через год напряженных поисков, тогда я готов принять. Хотя… не знаю. Всегда есть надежда разыскать. Не мог он просто так уйти. А если бы она вернулась? Нет, он ждал бы, кидаясь на всякий шорох, нанял бы детектива… Он был человеком дела. Кстати, почему он не нанял детектива? Пани Гучкова догадалась, а он нет? Это же проще пареной репы! Зануда, аккуратист, удачливый бизнесмен… полез в петлю?

– Не в петлю.

– Фигурально.

– Но ведь его не было, этого фантома. Мы же ничего не нашли. Может, у него крыша поехала.

– Может. Надо бы поговорить с Настей еще раз и попрессовать охранников. Выяснить, кто бывал у него в последние две-три недели. Кроме того… – Он запнулся, пытаясь вспомнить мимолетное чувство, возникшее в доме Кротова. Что-то было…

– А как тебе мамаша? – переключился капитан. – Подгадала в масть с приездом, прямо в точку.

Федор пожал плечами и промолчал. Он не одобрял цинизма капитана. У него было лицо человека, который пытается вспомнить что-то важное.

– И завещание составила на него, – продолжал капитан. – А из его наследства ей ничего не светит?

– Бураков сказал, есть завещание. Надо посмотреть у адвоката. Ему бизнес, остальное разным фондам.

– Ага, Ивану на выставку про помойки.

– Про свалки.

– Чего? – поразился капитан. – Про свалки?

– Про свалки. Иван подготовил выставку про городские свалки. Говорит, потрясающе интересно. Фантастические находки…

– Охренеть! Это, по-твоему, искусство?

– Искусство бывает всякое.

– Ага, для избранных, этот… как его? Какой-то хаус! А простой опер ни хрена в свалках не понимает, не дорос.

– Артхаус. Я думаю, могло быть новое завещание, раз появилась семья, – после паузы сказал Федор. – И еще. Если рыжеволосая все-таки существует, то он должен был все время ей звонить. Десять раз на дню, не меньше, если такая любовь. Надо бы проверить его звонки через оператора. Или восстановить разбитый телефон.

– Восстановить невозможно, техники пытались. Оператором занимается стажер.

…Нового завещания не оказалось. Но не было также и старого. Бураков, как партнер, согласно договору, получал бизнес, а с остальным имуществом – неясно. Адвокат подтвердил, что намерение было, разговоры про фонды велись, но тем дело и кончилось. Никто не собирался умирать.

Звонки действительно были, но номер оказался выключен…

Глава 11

Девичьи разговоры о кавалерах

Лидию разбудил дверной звонок. Она открыла глаза и прислушалась, надеясь, что звонок ей приснился. Звонок повторился снова. Лидия вспыхнула, подумав, что это Федор! Узнал как-то адрес, позвонил Ивану, тот – Владе и… вот. Она вскочила и бросилась было в прихожую, но замерла посреди комнаты. Ерунда! Не станет Федор приходить после вчерашнего… после всех тех глупостей, что она ему наговорила. Насчет отъезда, независимости – из шкуры лезла, чтобы показать, какая она вся из себя деловая, самоуверенная, никто ей не нужен и выбирает она, а не ее. Дура! Почему-то ей казалось, что именно такие женщины должны ему нравиться, вроде их молодой профессорши, с которой она видела его несколько раз. Он оживленно что-то рассказывал, она смеялась. Осталась на ночь, а потом ни свет ни заря удрала… Что за дурацкие понты? Деловые и независимые так себя не ведут…