Среди восковых фигур

– Может, по пивку? – предложил капитан Астахов уже на улице, представляя, как погано у друга на душе, и не умея его утешить. Он с удовольствием высказался бы о Лидии, расставляя точки над i, но не смел и только в душе обзывал ее всякими нехорошими словами. У него были также слова и выражения для Федора с его прекраснодушием, высокомерием, оторванностью от жизни и мутной философией. Вот и получил по мозгам. И главное, всегда одно и то же! Все его любови кончаются хреново, всегда он получает по морде… Такой весь из себя мачо, а в женщинах ни хрена не понимает. Проще надо быть! Проще. Поглядывая искоса на мрачное лицо друга, капитан понимал, что лучше промолчать. Молчание давалось ему с трудом. Ну ничего, утешал себя капитан, выскажемся, когда перестанет болеть. Все скажем, за нами не пропадет. Профессор, блин!

– Я выхожу, – вдруг сказал Федор.

– Откуда ты выходишь? – не понял капитан.

– Из игры. Дальше сам. Тем более занятия, начало учебного года. Савелию, если увидишь, привет.

Федор сжал плечо капитана, развернулся и зашагал в противоположную сторону. А капитан остался брошенным посреди улицы, как дурак…

Глава 24

Да что же это такое творится, люди добрые?

Не успел капитан Астахов появиться на службе, как ему сообщили, что его ожидают посетители. Женщина и молодой человек, уже часа два, пришли сразу после обеда и терпеливо ожидают. Капитан чертыхнулся, сообразив, что посетители, видимо, пани Катаржина с младшим сыном.

Он не ошибся. Это были мать и сын Гучковы: пани в черном платье и черной шляпке с вуалью и парень, длинный тощий очкарик в джинсах и черной футболке. Коля, взглянув украдкой на часы, мысленно прикинул, сколько они у него просидят и что им может быть нужно. Обрадовать их он ничем не мог. Следствие продолжается, пока ничего нового. Он предложил им сесть. Пани Гучкова села, положив на колени старомодную лакированную сумочку, сцепила поверх руки. Капитан заметил, что руки у нее большие, натруженные, без маникюра.

– Мы вас ждем и ждем, – сказала пани Гучкова, – уже уходить хотели. Это Алекс, мой сын, брат Мишеньки. – Она вытащила из сумочки носовой платочек. – Это такое горе, такое горе, мальчики так и не познакомились! Я надеялась, что они будут дружить… У них же никого больше нет! Бедный мой мальчик… – Она заплакала.

Капитан Астахов налил воды в стакан, протянул. Пани Гучкова пригубила.

– Зачем беспокоиться лично, можно всегда позвонить, – сказал капитан.

– Я потеряла ваш номер, везде искала, нету! – Она всхлипнула. – И в телефоне тоже пропал.

– Ма, просим, престань, не нужно, – мальчик обнял мать за плечи. – Уже ничего не поправишь. – Он говорил с трудом, вставляя словацкие слова и слишком жестко выговаривая звуки.

– Я так радовалась, когда нашла Мишеньку…

– Ма, спытай… когда!

– Да, да! Мы хотим спросить, когда можно будет забрать Мишеньку, надо похоронить. – Она снова заплакала.

– Я позвоню, – пообещал капитан Астахов. – Помогу с похоронами. Вы уже решили, как и где…

– Мыслиме, кремация, – сказал парень.

– Да, кремация. Заберем Мишеньку к нам, у нас есть участок на кладбище рядом с мужем, и для меня тоже. Там он будет лежать, около меня.

– Понятно. Вы уже виделись с адвокатом? Могу посоветовать дельного.

– Адвокат? Зачем?

– Вопрос наследства. Он знает, что делать.

– Мы ничего не хотим! Был Мишенькин друг, сказал, Мишенька хотел все отдать на доброчинность, пусть! Нам ничего не надо. Я так виновата, мне не надо его денег…

– Друг вашего сына? Кто? Он представился?

– Они вместе работали, такой солидный, Руслан называется. Он сказал, что бизнес отходит ему, а остальное Мишенька хотел отдать на бедных.

– Существует закон, – внушительно произнес капитан. – Завещания нет. Нужно посоветоваться с адвокатом. Сейчас запишу номер. – Он потянулся за ручкой…