Срединное море. История Средиземноморья

Но солдаты не понимали, что, пока они обороняли скалу, внешний мир изменился. Американская война за независимость закончилась; Европа, как и Америка, хотела мира. Лишь Испания отказывалась от него. Карл III вступил в войну с единственной целью: отвоевать Менорку и Гибралтар. Теперь Менорка принадлежала ему, но Гибралтар, несмотря на всю очевидную его близость к королевству, казался столь же далек, как прежде. Во Франции Людовика XVI и его правительство Гибралтар заботил мало, но, с другой стороны, согласно тайной Аранхуэсской конвенции, которую они достаточно неосмотрительно подписали в 1779 г., они были обязаны сражаться, пока Испания не получит его. Итак, с величайшей неохотой они приготовились показать ей, как следует сделать дело.

1 апреля 1782 г. таинственная личность по имени Чикардо прибыла на маленькой лодочке из Португалии с сообщением, что испанцы конфисковали в Кадисе 12 кораблей и что они обвязывают их пробкой, паклей и старыми веревками и канатами, чтобы использовать против Гибралтара. Десять дней спустя пришло новое подтверждение: эти суда будут использованы в качестве плавучих батарей под командованием знаменитого французского инженера. Они появились в гавани Альхесирас 9 мая — большие торговые суда Ост-Индской кампании, столь обветшавшие, что, как сообщал один наблюдатель, «большинство подумало, что они скорее годятся на растопку, чем для нападения на крепость». К этому времени гавань и рейд быстро заполнялись, так как испанские корабли прибывали почти ежедневно. Весна сменилась жарким летом, а у оборонявшихся не было иного дела, кроме как наблюдать за бурной активностью в рядах испанцев и пытаться отгадать, что же это значит. 17 июня они ужаснулись, став свидетелями прибытия флота из 60 транспортов в сопровождении трех французских фрегатов, — то прибыла первая часть армии Людовика, насчитывавшая не менее 5000 человек. Затем, всего через пять дней и без каких бы то ни было предупреждений, обстрел прекратился. После непрерывного грохота, продолжавшегося более года, внезапная тишина особенно действовала на нервы. Значение ее стало понятно лишь позднее: она стала сигналом прибытия герцога Крильона, только что отпраздновавшего свой триумф на Менорке и теперь явившегося принять командование объединенными армиями Франции и Испании.

14 июля испанский дезертир — возможно, бежавший от наказания по суду — проскользнул через линию обороны и сдался часовым. Он тоже сообщил много интересного. Плавучие батареи — теперь их стало десять — покрывают крышей; они будут готовы к концу августа. Армия перед Гибралтаром теперь состоит из 37 батальонов испанской и восьми — французской пехоты, двух батальонов испанской и четырех батарей французской артиллерии и нескольких эскадронов драгун, а также кавалерии: в целом объединенные силы насчитывали 28 000 человек. Были и хорошие новости: в армии есть немало недовольных и почти ежедневно происходят случаи дезертирства. Десять дней спустя, 25 августа, из Легборна прибыло два корабля; они привезли некоего сеньора Леонетти, племянника Паскуале Паоли, с которым плыло два корсиканских офицера, капеллан и 68 волонтеров. Они также привезли хорошую новость о победе адмирала Родни над французами в битве Святых в Вест-Индии. В тот же день комендант приказал произвести салют из тяжелых орудий в час дня и из ружей солдат разных полков — в шесть и прокричать «троекратное ура, когда стрельба окончится, причем начать должны те, кто находится слева, а продолжать следует в том же порядке, в каком шла стрельба». Французы и испанцы, смотревшие снизу и не сомневавшиеся, что скала вскоре будет у них в руках, несомненно, утвердились в давно сложившемся у них мнении, что все англичане — сумасшедшие.