Сталин: арктический щит

Наконец, третьим маршрутом, со значительно меньшим грузооборотом, мог стать воздушный, проложенный советскими полярными летчиками еще в середине 20-х годов, предельно изученный в ходе экспедиций на остров Врангеля, при спасении челюскинцев, имевший пять различных вариантов, от Уэллена на Тикси и Дудинку, где разветвляется — на Архангельск (6800 км) и Красноярск (6200 км). Но мог проходить от Тикси через Якутск в Иркутск (6700 км). Четвертая возможная линия проходила от Анадыря через поселок Зырянка и Якутск на Иркутск (6700 км), а пятый, опять же от Анадыря, но уже через село Каменское, на Магадан и далее — в Николаевск-на-Амуре и Хабаровск (3850 км)³.

Два морских маршрута и один воздушный не случайно замыкались на Архангельске. Ведь именно от него, по железной дороге, быстрее и проще было доставлять военные грузы непосредственно к фронту, нежели везти их почти две недели через Сибирь из Хабаровска, Иркутска или Красноярска. Потому-то оборона подступов к старому порту на Белом море, оборона Заполярья, и стала сразу же приобретать не меньшее значение, нежели операции на других участках гигантского фронта, протянувшегося от Балтики до Черного моря.

Еще в канун немецкого наступления вдоль побережья Кольского полуострова, 28 июня, советский посол в Лондоне И.М. Майский поспешил уведомить Москву о весьма важном разговоре. Лорд Уильям Бивербрук, один из лидеров консервативной партии и министр авиапромышленности, признал, что Великобритании следует «направить часть своего флота в район Мурманска и Петсамо для морских операций против немцев»⁴. Но такое еще пока только частное мнение, пусть и достаточно важного члена кабинета, никак не могло повлиять на события.

29 июня части горнострелкового корпуса «Норвегия» перешли советскую границу. От Мурманска в те часы его отделяли каких-нибудь 90 километров. По меркам недавних боевых операций в Европе — ничтожно мало. Однако о блицкриге вермахту уже следовало забыть. Навсегда. Бойцы сосредоточенной у границы 14-й армии при поддержке Северного флота оказали незнакомое немцам сопротивление. Так и не пропустили врага на полуострова Средний и Рыбачий, нависавшие над Мотовским заливом, прикрывавшие с северо-запада подступы к Кольской Губе. А на направлении главного удара противника отступили всего на 30 километров — до реки Западная Лица. Там 7 июля и остановили горных стрелков Дитля.

И все же еще только начавшееся в Заполярье сражение оставалось непредсказуемым по своему возможному исходу. А потому В.М. Молотову в тот день, 29 июня, при встрече с британским послом Стаффордом Криппсом пришлось использовать информацию, содержащуюся в телеграмме Майского. «Ввиду происходящего сейчас мощного наступления германских и финских частей в районе Мурманска, — сказал руководитель советской внешней политики, не говоря уже о том, что имеется крупный нажим и на всех остальных фронтах, советское правительство специально отмечает актуальность участия английских военных кораблей и авиации в этом районе. Военно-морская помощь со стороны Англии в районе Петсамо и Мурманска была бы как раз своевременной»⁵.

Действительно, и Великобритании было выгодно поддержать союзника в тяжелую минуту, ослабив тем общего противника. Однако Криппс, исходя из полученных из Лондона указаний, не дал каких-либо твердых обещаний. Объяснил Молотову: прежде всего «необходимо, чтобы представители военно-морской миссии (британской. — Прим. авт.

) вошли в контакт с соответствующими представителями советских военно-морских сил». И заметил, что лично он, посол, никак «не может гарантировать, что эксперты, рассмотрев вопрос об операции в районе Мурманска, вынесут определенное и положительное решение»⁶.

Молотову ничего не оставалось, как возобновлять разговор на эту тему вновь и вновь. 30 июня — с членами британской военной миссии, 2 и 5 июля — снова с Криппсом. И каждый раз безрезультатно. Только 8 июля вопрос вроде бы начал проясняться. «По моему желанию, — сообщил Черчилль в личном послании Сталину, адмиралтейство подготовило серьезную операцию, которую оно предпримет в ближайшем будущем в Арктике, после чего, я надеюсь, будет установлен контакт между британскими и русскими военно-морскими силами»⁷

.

На самом деле 8 июля Черчилль замыслил о том, о чем поведал как о совершенном. Только двумя днями позже направил военно-морскому министру А. Александеру и начальнику Военно-морского штаба адмиралу Д. Паунду свое пожелание.

«Представляется, — писал премьер, — совершенно необходимым направить небольшую смешанную английскую эскадру в Арктику для установления контакта и для совместных действий с русскими военно-морскими силами… Впечатление, произведенное на русский Военно-морской флот и вообще на сражающуюся русскую армию прибытие в Арктику этих кораблей, которые будут именоваться английским флотом, может иметь огромное значение. Прибытие кораблей в Арктику позволит нам также сэкономить большое количество крови англичан».