Сталин и его подручные

«Вы нас укоряете, что мы не пишем Вам писем, но мы были бы рады с Вами переписываться, да невозможно. Вы, наверно, слышали, что нас выселили в 22-м году… Нас рассеяли по белому свету, кто куда смог, – к ингушам, чеченцам, осетинам, грузинам – так что сейчас мы, родные, не видимся друг с другом…

Вашу семью в 23-м году угнали и 10 декабря ночью за г. Грозным расстреляли всех шестерых, только С. убили прямо на улице. Утром весь Ваш двор растаскивали – дом взорвали, сараи, амбары и ворота отдали чеченцам. […] Когда выселяли, то тогда мы Вам писали, что многие умерли – это порасстреляли.

Нашу станицу разделили на три категории. «Белые» – мужской пол был расстрелян, а женщины и дети рассеяны, где и как могли спасаться. Вторая категория – «красные» – были выселены, но не тронуты. И третья – «коммунисты». Включенным в первую категорию никому ничего не давали, «красным» давали на семью одну подводу, на которую можно было брать все, что желали, а «коммунисты» имели право забрать все движимое имущество. […]

Вы лучше денег не присылайте, а то их получает колхоз, а мы лишь расписываемся. Наши выселенные служат в пехоте и очень мало возвращаются домой – все говорят, что умерли» (46).

Вообще, крестьяне могли писать жалобы только партийным главарям или в газеты, а последние передавали ненапечатанные письма прямо в ОГПУ. Кулакам нечего было терять: например, некий смельчак Капустин, поставив свою подпись и адрес, написал самому Сталину:

«Раскулачивание проходило таким образом: приходят человек 15 ночью и забирают все. Тащили кислые ягоды, соленые огурцы и даже мясо из горшка. С меня сдирали последнюю шубу, которую я не дал, за что и был арестован тут же. […]

Много погибло человеческих душ во время выселения кулаков, при 40 градусах мороза везли семьи на лошадях в Тюмень, в Тобольск. В одном городе Тобольске похоронено около 3 тысяч людей, это совершенно неповинные жертвы, это похоже на то, что когда-то Ирод издавал приказ избить младенцев до 6-месячного возраста. […] Правы т. Бухарин, Рыков, Фрумкин и Томский, они лучше вас знают крестьянский быт и крестьянскую идеологию» (47).

Молотов был доволен кампанией 1929/30 г. Во всех отношениях план был перевыполнен, иногда на 100 %. Арестовано 140 тыс. лиц, вдвое больше, чем ЦК предполагал в начале января; Крайний Север получил тоже вдвое больше – 70 тыс. выселенных на рабский труд в шахтах и лесах. Реквизировали вдвое больше зерна, так что даже беднякам и середнякам нечего было есть и сеять весной. Присвоив себе сбережения кулаков и конфисковав их серебро, партия взяла под контроль денежный оборот в СССР.