Сталин и его подручные

В ту пору промежду начальства два главных правила в руководстве приняты были.

Первое правило: чем больше начальник вреда делает, тем больше Отечеству пользы принесет. Науки упразднит – польза, город спалит – польза, население напугает – еще того больше пользы. […] А второе правило: как можно больше мерзавцев в распоряжении иметь… […]

Тогда он [начальник] собрал «мерзавцев» и сказал им:

– Пишите, мерзавцы, доносы!

[…] Пишут доносы, вредные проекты сочиняют, ходатайствуют об оздоровлении… И все это, полуграмотное и вонючее, в кабинет к ретивому начальнику ползет. […]

Снова он собрал «мерзавцев» и говорит им:

– Сказывайте, мерзавцы, в чем, по вашему мнению, настоящий вред состоит?

И ответили ему мерзавцы единогласно:

– […] Чтобы нас, мерзавцев, содержали в холе и в неженье, прочих всех в кандалах. Чтобы нами, мерзавцами, сделанный вред за пользу считался, прочими всеми если бы и польза была принесена, то таковая за вред бы считалась. Чтобы об нас, об мерзавцах, никто слова сказать не смел, а мы, еврейцы, о ком задумаем, что хотим, то и лаем!

М. Салтыков-Щедрин. Сказка о ретивом начальнике (подчеркнуто Сталиным в собственном экземпляре около 1951 г.) (40)

Сталин производил отбор не только всех подозрительных субъектов в советском народе; на пленуме февраля – марта 1937 г. он заставил ЦК принять решение начать кампанию еще более сумасшедшую, которая грозила советскому хозяйству полным крахом. Сталинская логика гласила, что в каждом наркомате должны находиться вражеские гнезда. Нарком здравоохранения Григорий Каминский и Серго Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности, усомнились: они были уверены, что у них в наркомате все чисто. Отказы стоили им жизни: Каминского арестовали (и потом расстреляли), а 18 февраля 1937 г. Орджоникидзе, последний, кто еще говорил со Сталиным как с равным, или застрелился, или был застрелен человеком, подосланным Сталиным (41).

Вначале и Ворошилов, нарком по военным и морским делам, колебался, когда услышал тезисы Сталина и Ежова. Ворошилов говорил, что армия берет только самых лучших сыновей народа, но быстро передумал и объявил пленуму содержание признания арестованного секретаря комкора Примакова: «И пишет так, что даже ваши закаленные сердца должны будут… дрогнуть» (42). Нескольких командиров уже арестовали. На пленуме 42 офицера-делегата говорили против собственных командиров в поддержку Ворошилова – такие речи не спасли 34 из них от расстрела. Ворошилову придется председательствовать над убийством почти всех главных героев Красной армии, что не помешает ему сохранить их подарки, подушки, сшитые их женами.