Сталин. По ту сторону добра и зла

Тем временем положение становилось все тревожнее, казаки наступали. 24 июля в Царицыне проводилась мобилизация городского населения для строительства оборонных укреплений и создавались рабочие отряды для защиты города. Чтобы навести хотя бы элементарный порядок и дисциплину, Сталину, по словам Буденного, «пришлось провести коренную перестройку работы не только гражданских, но и военных учреждений и фактически возглавить оборону города».

Конечно, военным не нравилось вмешательство гражданских лиц в их дела, и отношения Сталина со Снесаревым продолжали ухудшаться. К этому времени Сталин однозначно считал его не соответствующим своей должности и подозревал в саботаже. Подозрительность Сталина выросла не на пустом месте. «К этому времени, — писал в своих воспоминаниях начальник оперативного отдела армии Носович, — местная контрреволюционная организация, стоящая на платформе Учредительного собрания, значительно окрепла и, получив из Москвы деньги, готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле освобождения Царицына».

Но стоило только главе этой самой организации появиться вместе с двумя сыновьями в Царицыне, как все трое были арестованы. «Резолюция Сталина, — писал Носович, — была короткая: «Расстрелять». Инженер Алексеев, два его сына, а вместе с ними и значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью по подозрению в соучастии в ней, были схвачены и немедленно без всякого суда расстреляны».

Постоянно косился Сталин и на военспецов. Им он никогда не доверял. Усиливалось его раздражение и против Троцкого, который не только окружил себя «бывшими», но и с необычайной легкостью рассылал их по фронтам. И в конце концов Сталин не выдержал. «Если Троцкий, — сообщал он, — будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты Трифонову, Автономову, Коппе, членам французской миссии (заслуживавшим ареста) и т.д., то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас все развалится на Северном Кавказе и этот край мы окончательно потеряем... Вдолбите ему (Троцкому) в голову, что без ведома местных людей назначений делать не следует, что иначе получится скандал для советской власти...»

В конце концов дело дошло до того, что Сталин потребовал «удалить Сне-сарева». «Надо отдать справедливость ему, — писал все тот же Носович, — что его энергии может позавидовать любой из администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим».

Можно много говорить о том, кто играл в Царицыне первую скрипку, кто был прав и кто виноват. Но все это не имело ровным счетом никакого значения. Как бы и в чем бы ни обвиняли Сталина, но именно ему республика во многом обязана тем, что 22 августа 1918 года 10-я армия сумела перейти в контрнаступление, сбила заслон противника и вышла на линию рек Сал и Дон.

Это был большой успех почти два месяца просидевшей в обороне армии, и теперь Донскому командованию пришлось думать не о наступлении на север, а о восстановлении своего пошатнувшегося положения под Царицыном. Как это ни печально, но частично это ему удалось после введения в дело резервных формирований. В результате нового наступления 10-я армия вынуждена была частично отойти на Царицынском направлении, и донские силы вышли на оперативный простор на северных направлениях.

Войска снова засели в обороне, а отношения Сталина со Снесаревым стали еще хуже. Возмущенный Троцкий потребовал от Сталина оставить свои нападки и дать командующему возможность нормально работать. Но почувствовавший безнаказанность Сталин начертал на его телеграмме: «Не принимать во внимание!» На место генерала он собирался назначить командующего 10-й армией и своего старого знакомого Клима Ворошилова. Впрочем, иначе и быть не могло. И дело было даже не в Сталине. Ворошилов вывел с боями свою армию, которая, по сути дела, и спасла Царицын, и не имел никакого желания идти под начало к «бывшим». Они были весьма невысокого мнения о Клименте Ефремовиче, и тот же Снесарев так отзывался о его полководческих талантах: «Тов. Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками».

В своем мнении относительно воинских талантов Ворошилова Снесарев был не одинок. Члены революционного трибунала, которые разбирали обстоятельства сдачи Ворошиловым Харькова деникинским войскам летом 1919 года, пришли к выводу, что «скудные познания командарма не позволяют доверить ему даже батальон».