Сталин. По ту сторону добра и зла

На деле все оказалось наоборот. Солдаты совершенно не умели воевать, а продолжавшие жить военными представлениями времен Гражданской войны командиры командовать. Что и подтверждало командование Северо-Западного фронта, которое с упрямством (если не сказать, с тупостью), достойным лучшего применения, продолжало штурмовать линию Маннергейма в лоб. Как того и следовало ожидать, наступление захлебнулось, и теперь Сталину пришлось вести в высшей степени изнурительную и кровопролитную зимнюю кампанию, сосредоточив на фронте около 40 дивизий. Положение было тяжелым, и количество убитых, замерзших и раненных исчислялось десятками тысяч человек.

Только теперь Сталин наконец-то убедился в том, что «первый советский маршал» совершенно не «тянул» на занимаемую им должность наркома обороны. И как знать, не вспоминал ли Сталин в эти сразу же отрезвившие его декабрьские дни свои споры с Троцким по поводу Ворошилова и других «хороших ребят» под Царицыном.

Операция по прорыву оборонительных сооружений была поручена С.К. Тимошенко, и после недолгой подготовки 11 февраля советские войска снова пошли в наступление. Правда, на этот раз у командования хватило ума идти в обход правого фланга противника по льду Выборгского залива. Наступление развивалось успешно, советские войска зашли в тыл Выборгского укрепрайона и, перерезав шоссе Выборг — Хельсинки, завершили прорыв линии Маннергейма. Финны запросили мира, и Сталин подписал мирное соглашение с прежним правительством.

Из-за общего настроения мировой общественности он не рискнул создавать «советскую Финляндию» и распустил созданное им самим правительство Куусинена. При заключении мирного договора Сталин посчитал возможным ограничиться первоначальными требованиями. Вместе с тем он не оговорил никаких гарантий против использования территории Финляндии для нападения на СССР.

В марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором Ворошилов сделал доклад об итогах войны. А с 14 по 17 апреля в Москве прошло заседание Главного военного совета, на котором Сталин дал волю своему гневу и потребовал от командного состава изучать особенности современной войны и оставить в прошлом опыт Царицына. И если он и раньше сомневался в способностях Красной Армии вести современную войну, то теперь уже был твердо уверен в том, что ни ее солдаты, ни командование не готовы к схватке с мощным рейхсвером.

«Война с финнами, — сказал он, — показала слабость в подготовке высших командных кадров и резкое снижение дисциплины в войсках. Все это произошло при товарище Ворошилове. И теперь ему трудно будет в короткое время выправить эти крупные вопросы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал войну. Предлагается заменить товарища Ворошилова другим лицом и назначить наркомом обороны товарища Тимошенко».

Как и Ворошилов, Тимошенко принимал участие в обороне Царицына, командовал взводом, эскадроном и полком. В октябре 1919 года был назначен командиром дивизии в Первой конной армии. С 1925 года был командиром 30-го кавалерийского корпуса. Как и многие по тем временам высшие офицеры, Тимошенко звезд с неба не хватал. Он не имел базового военного образования и успел окончить только Высшие академические курсы и курсы командиров-единоначальников при Академии им. В.И. Ленина. В сентябре 1939 года командовал Украинским фронтом, который «освобождал» Западную Украину. «Тимошенко, — говорил о нем Жуков, — старый и опытный военный, человек настойчивый, волевой, образованный и в тактическом, и в оперативном отношении. Во всяком случае, наркомом он был куда лучшим, чем Ворошилов, и за тот короткий период, пока он был (наркомом), кое-что успел провернуть в армии к лучшему».

* * *

О финской кампании и по сей день говорят в самых черных тонах и иначе, как разбойной, не называют. Но так могут говорить только те, кто весьма далек от понимания истинных интересов государства, которые далеко не всегда попадают под правила таких несовместимых с политикой категорий, как мораль и нравственность.

И вот что говорил о ней сам Сталин на совещании Высшего военного совета в апреле 1940 года: «Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было... Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30-35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, — это значит дать довольно серьезную базу для Гражданской войны внутри страны против Советской власти».