Сталин жил в нашей квартире. Как травмы наших предков мешают нам жить и что с этим делать

«Запрещенная» тема может часто возникать в разговоре о чем-то другом.

Информация, не обсуждаемая прямо, часто всплывает в случайной, на первый взгляд, посторонней теме. Или в реакциях на нее. Мама рассказывала, что после того как исчез отец и умер брат, они много ездили в поездах по Советскому Союзу. Узбекистан – Казахстан – Украина – республика Коми: они постоянно переезжали. Мама вспоминала, что по пути в Коми из окна поезда видела лагеря: «Я потом думала, что вся страна такая». Еще мама говорила: она позже думала, будто и пионерские лагеря такие же. Потому что «лагеря». Сейчас я думаю о том, как часто в маминых рассказах о детстве неосознанно проскальзывала тема «враг народа» в семье. Догадка о том, куда делся ее отец, напрашивалась сама собой. А ведь мама этого действительно не знала. Уже в старости она вспоминала: «Тетя Эмма обиделась, когда ты не приехала на похороны дедушки. А как бы мы тебя позвали? Ты же тогда была в лагере». Я вздрогнула от ее слов, потому что уже интересовалась историей репрессий и искала информацию о родственниках. «В каком лагере я была?» – «Ну как же, в пионерском. Ты не помнишь, как летом там работала?» Папа тоже всегда интересовался историей сталинских репрессий и при этом не знал об аресте собственного деда. Вот и у меня именно такая ассоциация внезапно возникла при слове «лагерь». Сталинская эпоха действительно была важной темой в нашей семье.

Люди могут ничего не говорить и даже не думать о том, что и почему они вновь и вновь воспроизводят в своей жизни. Так события иногда неосознанно «вспоминаются» на поведенческом уровне.

История может повторяться в современных условиях, и повторение часто остается незамеченным, если воспроизводимые ситуации имеют место во многих семьях. Например, женщина любит вкусно готовить и угощать гостей. Если она не чувствует необходимость делать это снова и снова, если такое поведение не является сверхнагруженным эмоционально (как будто кого-то надо спасать или спасаться самой), а просто доставляет удовольствие, то происхождение хобби, вероятно, вообще не имеет отношения к психической травме. Впрочем, даже если такое поведение навязчиво и стало для женщины проблемой, совсем не обязательно, что причина кроется в пережитом семьей голоде. Одинаковое поведение может быть обусловлено разными причинами.

Сейчас я расскажу о семье, где были внебрачные дети, муж с повторным браком и развод. Такое случается во многих семьях. Но в этой истории все происходило в семье потомков репрессированного. В развитии событий прослеживается след судьбы этого человека и его родных.

Итак, в одной семье у матери при Сталине посадили отца. Тогда она была школьницей, а ее мама – сильной женщиной, которая воспитала детей одна. Девочка выросла, окончила институт и сама стала самостоятельной сильной женщиной. Впоследствии родила двух дочерей от разных мужчин, и обе дочери выросли без отцов. Одна из дочерей никогда не знала отца; другая знала, где он живет, видела его фотографии, а когда подросла и научилась читать, стала получать от него письма. С тех пор, как научилась писать, писала ему сама. В последнем письме к нему она сообщила, что окончила институт и получила диплом. Здесь отчетливо видны два очень распространенных в сталинское время варианта: дети осужденных отцов часто росли при таких обстоятельствах. Отец мог полностью исчезнуть из жизни семьи, и никто не знал, где он и жив ли вообще (как в случае с первой дочерью). В других семьях отцы и мужья, находившиеся в заключении, могли годами переписываться с семьей из лагеря (как в случае со второй дочерью).

Одна внучка репрессированного деда, чтобы не повторить трудную жизнь своей матери, не вышла замуж и не стала рожать детей. Таким образом она «спаслась», не пытаясь преодолеть заданный сценарий жизни семьи, «удалилась с поля боя».

К. была той из дочерей, которая об отце знала. Когда-то он приезжал в город в командировку, и у них с матерью был недолгий роман. К. знала, что мать в свое время его любила и скучала по нему. Еще в детстве дочери показали один поезд: этим рейсом когда-то приехал ее отец. Уже будучи взрослой, К. всегда обращала внимание на этот поезд, показывала его подругам.

Отец К. жил в далеком городе, имел семью и детей. Он приезжал один раз, когда дочери был примерно год. В семейном альбоме сохранилась фотография: К. с отцом и матерью в парке, отец держит ее на руках. Мать одна вырастила двоих детей, К. и ее старшую сестру. Она много работала и держала квартирантов, чтобы обеспечить дочерей и дать им образование. К. с детства слышала от сестры, что мать любит ее больше, потому что любила ее отца, а отца сестры – нет. После того, как К. сообщила отцу об окончании института, переписка с ним прекратилась.