Стальной лев. Восток

После этих слов агитаторы споро собирались и двигали на выход. Когда выскочили последние, ординарцы получили приказ закрывать двери. Далее мы прошли в соседний вагон, в котором располагались телеграфисты и шифровальщики.

В вагоне тишина, только в одном из купе кто-то очень музыкально храпит. Оно и понятно. Одни после ночного дежурства отсыпаются, у других скоро смена. Послушав некоторое время рулады неведомого храпуна, решил не беспокоить людей и отправился на улицу.

К тому времени, как я подошел, пропагандисты уже пришли в себя, но еще не успели замерзнуть, поэтому, получив приказание направляться в вагон для совещаний, народ, периодически окутываемый облаком выдыхаемого пара, бодренько двинулся в ту сторону. Тем временем один из ординарцев отправился за главным авиационным техником. Я тоже пошел в конец состава, туда, где находились самолеты. Вызванный ремонтник застал меня за осмотром его хозяйства.

— Здравствуйте, товарищ Предреввоенсовета! Вызывали?

— Приветствую, товарищ Можаев. Интересуюсь вот чем. Самолеты в рабочем состоянии?

— Сейчас нет, товарищ Троцкий. Морозы стоят сильные, завести моторы очень сложно.

— Но можно?

Механик поразмышлял некоторое время и отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь, товарищ Предреввоенсовета. Слишком холодно.

Я внимательно посмотрел на Можаева. Показалось, что он как-то изменился после пребывания в Нижнем Новгороде и работы с аэросанями на Сормовском заводе. Раньше он был поактивнее как-то, а сейчас говорил с некоторой ленцой.

— Вот что, Михаил Юрьевич… Мне нужно, чтобы эти два аэроплана взлетели, когда войска подойдут к Екатеринбургу. У вас есть неделя. По истечении этого срока мне нужны работающие машины.

Можаев задумался. В этот момент ко мне подошел начальник поезда, видимо, обеспокоенный бурной деятельностью начальства. Увидев его, я очень обрадовался.

— Товарищ Чикколини, вы очень вовремя.

— Слушаю вас, Лев Давидович.

— Нужно согреть авиационные моторы. Для этого приказываю установить на платформу с аэропланами каркас и обить его досками. Сделать на совесть. При движении конструкция не должна развалиться. Внутри установить печи Франклина для обогрева и создать запас топлива. Установить круглосуточное дежурство. Приступить к работам немедленно. Все ясно?

— Понял, Лев Давидович.

— Вот и хорошо. Можете идти, товарищ Чикколини. Дело архисрочное. Проконтролируйте лично и доложите об исполнении.

Начальник поезда ушел, а я приказал собрать всех механиков около платформы с аэропланами. Народ быстро подтянулся и внимательно выслушал небольшую речь о необходимости приведения самолетов в рабочее состояние. Поняли. Покивали головами и разошлись. Попрощавшись с Можаевым, я двинулся к ожидающим агитаторам, по дороге послав за стенографисткой.

В вагоне для совещаний меня встретила напряженная тишина. Народ явно не понимал, зачем их здесь собрали. Пришлось объяснить.

— Товарищи, кто знает, сколько газет выходит сейчас в Челябинске?

По салону прокатился удивленный гул и быстро стих. Все ждали продолжения. В этот момент в салон вошла девушка, которая присела рядом со мной и раскрыла свой блокнот. Я дождался, пока она приготовится, и продолжил.

— Тогда еще вопрос. Сколько их в Екатеринбурге?

Недоуменное молчание стало мне ответом.

— Это в корне неправильный подход к делу, товарищи. Будем его менять. С этого дня вы все входите в состав образующегося Отдела агитации и пропаганды при Реввоенсовете Республики. В настоящий момент агитационно-пропагандистская работа проводится неудовлетворительно. Мы занимаемся агитацией среди солдатских масс и только. Этого, несомненно, мало, так как совершенно не охвачены другие социальные группы. Есть предложения по работе создаваемого отдела?

— Лев Давидович, а зачем это вообще нужно?

Я не понял, кто конкретно задал вопрос, но вопрошавший явно выразил общее мнение.

— У нас, дорогие мои товарищи, есть задача! Необходимо захватить Екатеринбург с наименьшими потерями. Для этого следует написать воззвания ко всем, кто находится в городе. Одни для солдат, другие для офицеров. Третьи — горожанам. Отдельно для интеллигенции. Особенно для последних. Они не любят неоправданные потери и жертвы среди мирного населения, устраивают истерики по любому поводу. Как вы, товарищи, думаете, насколько сложнее станет оборонять город, если разные кадетские и другие делегации начнут осаждать командование колчаковцев петициями, солдаты переходить на нашу сторону, а офицеры колебаться?

— Идея отличная, товарищ Троцкий, но как доставить листовки в город?

— Для этого существуют аэропланы, которые как раз начали готовить к полетам. С них и станем разбрасывать агитлитературу, — я улыбнулся.

Народ явно оценил идею. В заднем ряду кто-то уже заспорил с соседом.