Стальной ворон

Встать получилось не сразу. Низкий шершавый потолок не позволял выпрямиться, но так было даже лучше. Мысли наползали друг на друга яркими жуками, соскальзывали, опрокидывались и беспомощно сучили тонкими ножками. По стеночке Тангл подкрался к брошенным без присмотра сапогам и с интересом подставил рядом босую ступню. При желании он сумел бы поместиться в голенище обеими ногами, а в сам сапог засунуть локоть, еще бы место осталось. Тут бы в мозгу что-то щелкнуло, но Руф пошатнулся и чудом удержался в вертикальном положении.

Следующим открытием стал сосущий голод. С тем же успехом Тангла могло шатать не от ран, а от него. Яркий проем без двери тянул магнитом. За ним колыхались пушистые кусты. Едва перебирая ногами, Руф двинулся на свет.

Пол оборвался слишком неожиданно. Руфус не вскрикнул. Он просто рухнул в никуда, как мешок с песком. Падение прекратилось высоко над землей. Танцора отнесло обратно в ветхий домик.

Тангл опять очутился на травяной постели, а через мгновение выход загородил силуэт, выпиленный лучами солнца. Навалилась чугунная усталость, как молотом по макушке.

– Почти соорудил дверь, – посетовал знакомый голос. – Чего тебе неймется?

Ловкие холодные руки уложили Руфуса и запеленали мантией. Складывалось впечатление, что Тангл не весит ничего, так просто управлялся с ним нежданный спаситель.

Руфус хотел попросить не оставлять его одного, но прошептал лишь «…не уходи». Мир погас.

Текучее забытье как рваная тряпка. Каждый раз, приходя в сознание, Руф старался зацепиться за реальность как можно крепче. Он выхватывал звуки, запахи, шорохи, запирая их в воображаемый сундук под ребрами.

С потолка сыпалась труха. Руфус оглушительно чихнул, и кто-то на крыше рассмеялся. В дыре мелькнул подбородок. Снова труха и снова смех.

– Я не нарочно. – В бреши появилось лицо.

– Сэр?! – изумленный Тангл предпринял попытку подняться.

– Лежи смирно, – попросил Коллоу. – Тебе лучше?

– Не знаю, – отозвался Руф.

Серая пустота длилась не то секунду, не то вечность.

– Попробуй поесть, – уговаривал Древний, помогая Руфусу сесть в постели. – У тебя получится. Куда своими руками? Ну-ка!

Почти не соленая похлебка напоминала жидкий пряный сыр. От нее в животе сделалось приятно и тепло. Сытого Тангла моментально начало клонить в сон. Однако Руф отчаянно сопротивлялся. У него имелся один крайне важный вопрос:

– Почему? – стараясь поймать Сэра Коллоу в прицел распадающегося взгляда, выдохнул Тангл.

– Шутники должны помогать друг другу, – улыбнулся Древний и растворился в мареве.

Очнулся Руф глубокой ночью в полной темноте. Кристально чистое сознание несказанно осчастливило. Руфус потрогал свои раны и почти ничего не почувствовал!

– Сэр. Сэр! – позвал он.

– Что стряслось? – Джулс едва успел задремать.

– Мне лучше! – объявил мальчишка.

«Вот болван», – подумал Коллоу, а вслух добавил как можно мягче: – «Рад за тебя». Чтобы избежать продолжения диалога, Джулиус отвернулся лицом к стене.

Руфуса же буквально распирало. Желание немедленно поделиться всеми ощущениями не давало покоя. Он взглянул на покачивающийся бок и вдруг сообразил, что сам-то Мастер лежит на досках! Если для Тангла новое пристанище тесновато, то для громадного Коллоу это – скворечник.

– Простите меня, Сэр, – пролепетал Руф.

Он поспешил укрыть начальника его собственной мантией.

– Ползи на место, – приказал тот.

– Я… мне так неловко, – мямлил Руфус. – Спасибо…

– Отползи, – терпеливо повторил Коллоу. – И не говори в мою сторону. Впечатление такое, что кто-то почистил зубы дохлым скунсом, после того как съел потные носки. Как маленький, честное слово.

Руф пристыжено вернулся куда велено.

– Не бери в голову, – виновато произнес Джулс. – Лучшее, что ты способен сделать для меня сейчас, поскорее поправиться.

Он снова укутал беспокойного мальчишку и свернулся рядом, обняв сапоги.

Руфус не сомкнул глаз. Он прислушивался, как дышит Древний, как под ним скрипит пол, как за пределами домика шелестит листва. Жизнь, начавшаяся заново, завораживала и восхищала. Руф не верил, что ответ Коллоу о шутниках не пригрезился. Такие далекие и такие одинаковые антропоморфы, картинка госпожи Шпильки в ее книге, – теперь сходство с Древним было почти очевидным. Время меняет людей внешне и внутренне, но как допустить, что легендарный Танцор, Мастер Тени, человек, который вызывает трепет, мог дразнить горгулий и вообще совершить все то, что описано в Томе Непослушания?

«Это получается, что Леди Корникс – Шпилька?», – осенило Тангла. Он до рассвета перебирал в уме все, что знал о Коллоу: слухи, исторические факты, догадки. От самых абсурдных до вполне правдоподобных. Например то, что Мастер Тени никогда не был женат – факт, что горячо любил свою воспитанницу – слух, а то, что Шпилька никогда бы не потерпела рядом с Шутником другую женщину – свежая догадка.