Стальные перья

– Вход с другой стороны, – пояснил он, – пойдем. В стародавние времена здесь грот был, а здесь везде море. Потом время иссушило море, оставив лишь несколько рек. Самые крупные: Унава, что ты видишь перед собой, Дана, она севернее, и Уна, она дальше к югу. Батя рассказывал, эта гора раньше целая была, а потом случилось землетрясение, всю Сагатию перетряхнуло, а стена грота рухнула, образовав проход. Древние шаманы нарекли эту пещеру ритуальной, мол, здесь у них связь с духами крепче. А потом сагаты разогнали их, потому как магия – это всегда связь с демонами.

– Вот у мага этого вашего, точно связь, – буркнула Аэлло.

– Никто и не спорит, – ответил Семко. Но маг сейчас нам нужен. Я вместе с батей, то есть с атаманом, его встречал. Он сверху по реке приплыл, вышел прямо на этом месте. Старый хрыч как в пещеру зашел, затрясся весь, так ему понравилось. Батя думал, уж жить сюда переберется, все ходил, по влажным стенам своими крючками пальцев водил, бормотал под нос. Сказал, ритуальная пещера подходит. А когда я потом сюда вернулся, от влаги, въевшейся за века в стены и пол, не осталось и следа, камень высох, точно под палящим солнцем, и такой теплый, хоть баню готовь!

– Что там? – спросила Аэлло, вглядываясь в черную пасть прохода, голова непроизвольно втянулась в плечи.

– Да не бойся ты! – сказал парнишка, подбоченясь. – Мага здесь нет, он, должно быть, с батей сейчас, амазонку допрашивает.

Не заметив, как гостья побледнела, Семко продолжал:

– Да и из наших никто не зайдет. Те, кто были, успели рассказать другим, так что желание вряд ли у кого не возникнет.

– Никто и не боится! – ответила Аэлло, распахнув крылья. Она на миг зависла над землей, а когда приземлилась, аккуратно сложила крылья за спиной и первой последовала в пещеру.

Вход из-за сваленных по сторонам булыжников – серых, зеленых, голубых – и нависающей сверху породы напоминает ощерившуюся пасть дракона, если бы крылатое чудовище увеличить раз в десять. Когда Аэлло перешагнула черту, отделяющую день от сонного полумрака пещеры, ей показалось, что гигантское чудовище вот-вот сожмет челюсти и проглотит ее.

Зажмурившись, Аэлло досчитала до десяти, чтобы глаза привыкли к полумраку. Когда открыла их, увидела мрачное широкое помещение, посреди – плоский черный камень.

– Алтарь, – подсказал Семко.

Солнце нависло прямо над гротом, алтарь окружен столпом света, остальное скрыто полумраком. Кажется, поодаль разбросаны груды тряпья, но приглядываться Аэлло не стала, ее вниманием сразу завладел камень алтаря.

Глава 12

Подойдя вплотную, она ощутила, как тревога сжимает ледяными когтями сердце. Желание лететь отсюда, прямо в просвет над головой, захлестнуло, словно водопадом. Не понимая, зачем она это делает, гарпия склонилась над плоской черной поверхностью и ахнула.

На алтаре в ряд выложены крохотные человечки.

«Булавочные» головки, провалы в бусинках глаз, ручки раскинуты в стороны и неловко вывернуты, точно несчастные пытаются отползти от неведомой опасности. Все до одного голые, со страдальческими оскалами на лицах.

Аэлло рассеянно провела пальцем по камню – сухой и как будто теплый.

Отдернула руку, беспомощно оглянулась на Семко.

Тот разглядывает человечков смело, на юном лице не дрогнул ни единый мускул.

– Я-то не первый раз здесь, – степенно пробормотал он под нос.

Перехватив вопросительный взгляд гарпии, сказал громче:

– Во, так же и я смотрел, как впервые увидел. Думаю, что за народец? Таких у нас вроде водится.

– Кто это? – пролепетала Аэлло, бледнея на глазах, что в общем-то непросто, учитывая, что кожа северных сестер от природы бледная.

– Это? – переспросил Семко и поскреб затылок. – Сали.

– Кто? – не поняла гарпия.

Из-за алтаря послышался стон.

Аэлло, ахнув, отскочила назад. Крылья распахнулись, чуть не сбив с ног парнишку. Но тот проворно отпрыгнул в сторону, избегая столкновения, и, не успела Аэлло сложить крылья, был уже за алтарем. Из груды тряпья Семко извлек трясущегося человека в сером рубище. Стоило тому шагнуть в освещенное место, оказалось, что макушка его брита, как и лицо. Аэлло успела понять, что таких остальные сагаты называют «сали», а еще рабы.

Семко хмуро уставился на раба. Тот стоит ни жив, ни мертв: пальцы подрагивают, глаз дергается, зубы выбивают дробь.

– Ом? – пробормотал Семко, словно сам себе не веря. – Ты, что ли?

У раба дернулся глаз, он отвернулся, как будто звук голоса Семко причиняет ему боль.

– Эй!

Семко зачем-то обошел алтарь по кругу, приблизился к рабу вплотную, заглянул в глаза. Взгляд раба оставался неподвижен, на дне глаз плескалось безумие.

Крепко взяв Ома за плечи, Семко спросил:

– Ты что здесь делаешь?

Раб не ответил. Семко принялся трясти его.

– А. А. А, – раздалось из раскрытого рта.

Семко брезгливо поморщился на нитку слюны, что потянулась на гладкий подбородок. Стоило Семко отпустить руки, раб замер, словно врос в каменный пол пещеры, а его взгляд – в пространство перед ним.

Семко поскреб затылок и отвесил рабу смачную затрещину.