Стамбульский ребус

— Постарайся, пожалуйста, Невзат, — умоляюще попросила она. — Смотри, специально звоню тебе накануне. Пожалуйста, завтра не опаздывай. Ты ведь практически хозяин дома. Будет неудобно, если опоздаешь.

— Хорошо… Не волнуйся, приеду пораньше. Что-нибудь нужно? Могу купить по дороге.

— Ничего не нужно. Просто приезжай, — последние слова она сказала без всякой грусти, раздражения или обиды. Я почувствовал себя счастливым. Наверное, я и правда люблю эту женщину.

— Буду на месте раньше всех. — Обернувшись, я увидел, что Али смотрит на меня хитрющими глазами. Надо было заканчивать. — Тогда до завтра.

— Хорошо… Береги себя, Невзат… Будь осторожен.

— Ладно, ладно… Ты тоже береги себя.

Не успел я положить трубку, как Али ни с того ни с сего обрушился на меня со своими разговорчиками.

— Евгения-ханым — прекрасная женщина. Какой прием она нам устроила у себя в «Татавле» в последний раз… И вас сильно любит… Прямо как… как ваша жена…

Вот так поворот, не хватало мне Демира с Йектой, теперь еще и Али за меня взялся. Я посмотрел на него недовольно — хотел напомнить, что это, в принципе, не его ума дело, но увидел, как он смотрит на меня, и не стал ничего говорить. У него и в мыслях не было никаких шуточек или издевательств. Он говорил искренне.

— Так и есть, — сказал я, пытаясь снять напряжение. — Она прекрасный человек. — Несмотря на все усилия, мой голос по-прежнему звучал слегка раздраженно.

— Извините, если я сморозил что-то не то, инспектор. — Нет, он не обиделся, просто смутился. — Язык мой — враг мой…

Я положил руку ему на плечо.

— Не говори глупости, Али. Я знаю, что ты без всякой задней мысли. Но в наших с Евгенией отношениях пока все немного сложно.

Он вздохнул — как будто это не я, а он был в тупиковом положении — и сказал:

— С отношениями всегда так.

— Нет, Али, не всегда. Мы сами порой все усложняем. — Он пытался понять меня, и я повторил: — Да, мы сами.

Я хотел было привести в пример его отношения с Зейнеп, но потом передумал.

— Не усложняй мы — все было бы просто отлично, но нас не остановить… Ладно. Как-нибудь устаканится. Пойдем, надо поговорить с Лейлой…

Тема была закрыта. Мы быстро прошли через Августейшие ворота и оказались на Алай Мейданы — Дворе войска. Здесь мы вынуждены были сбавить скорость. На дороге, ведущей ко вторым воротам, было настоящее столпотворение. Кого здесь только не было — испанцы и немцы, американцы и японцы. Мы пытались пробраться через толпу туристов. У каждого из них на шее или в руках было по фотоаппарату. Больше всего внимания привлекали гиды: в руке у каждого — флажок страны, откуда приехали туристы, а сами они были похожи на петухов, которые возятся со стайкой кур в курятнике: постоянно оборачивались, чтобы не потерять кого-нибудь из группы. По их уставшим лицам было понятно, что это им не особо удавалось.

Мой взгляд скользнул влево — на церковь Святой Ирины. Прямо перед ней стоял небольшой фургон. Четверо человек с помощью лебедки осторожно спускали из него огромное пианино. Скорее всего, готовились к предстоящему концерту. Мы сделали несколько шагов вперед и почувствовали прохладный бриз. Он налетел справа, со стороны Черного моря, и хранил следы бури, которая злилась и бушевала всего час назад. Нам на голову падали капли дождя с ветвей платанов, которые росли по обеим сторонам аллеи. Из толпы туристов доносился разноязычный говор. Они вдруг напомнили мне об иностранных послах, которые во времена Османской империи спешивались со своих лошадей в этом дворе и только так могли попасть во дворец. Я задумался о судьбе империи. До чего же странно было разгуливать по территории дворца, который порядка четырех сотен лет служил государству Османов. Я где-то читал, что когда умер султан Мехмед Завоеватель, двадцать пять тысяч человек собрались на этой площади, чтобы проводить его в последний путь. Возможно, площадь вмещала и большее количество людей. Гул на площади, вековые деревья, ветви которых сплетались где-то высоко в небе, окружавшие дворец многовековые стены… Я погрузился в этот мир, но вдруг очнулся — кто-то резко крикнул:

— Эй, братец, куда это ты?!.

Я оглянулся и увидел, что молодой кривоносый охранник остановил моего напарника: он показывал на пистолет, торчавший у Али из-под кожаной куртки.

— Сюда нельзя с оружием.

Али проявил сдержанность, которой я от него совершенно не ожидал.

— Мы из полиции. Из полиции, братец. Понимаешь?

Но, видимо, мы охраннику не слишком понравились, и он продолжал придираться.

— Ваши документы… Предъявите документы.

Али посмотрел на меня, как будто спрашивал разрешение по-своему разобраться с парнем, но я сделал вид, что не заметил этого, и протянул удостоверение.

— Старший инспектор Акман. Невзат Акман.

Али тут же сообразил, что от него требуется, и сунул свое полицейское удостоверение под нос охраннику.

Тот успокоился, но по-прежнему проявлял настойчивость.

— Вижу, — сказал он. — Что вы здесь делаете?

Али чуть было не взорвался, но я, не обращая на него никакого внимания, ответил:

— У нас встреча с директором музея.

— С каким именно?