Старая актриса на роль жены Достоевского

Он ( шепотом ). Все случилось со мной, когда я письмоносцем работал. Зашел я, как всегда, в пивбар после разноски… там мужик – рыжий-рыжий! Ну типичный маг! Надрались мы с ним по-черному. И вот тут он говорит: «Знаешь ли ты, Федя, что после смерти дух наш переселяется в других людей, или в животных, или в растительность?» И вот с того дня он поселился во мне: начал я все время думать – кем же я был до себя… Вот ты, к примеру, кем была, старуха?

Она . Я?.. Камышовым медведем… или пингвином… Ну, чем-то очень нелепым.

Он . Нет! Ты – раскрасавица. Ты была наверняка райской птичкой или, на худой конец, павлином… Прости, у меня привычка отвлекаться, как у всех психов… Короче, хожу по улицам и думаю, думаю: кем же ты был, Федя? Не сплю, не ем… так бы и помер… Но тут рыжий маг подсунул мне Федино сочинение – «Идиот». Читаю – матушки родимые! Идиот в кавычках – да в этом же вес! мой пафос! Хватаю Федину биографию! Он – Федя, я – тоже. У него – припадки, у меня – тоже! Я проклинаю свои грехи, но держусь за них, он – тоже! Я всегда требовал принять меня таким, как есть, – «черненьким», он – тоже! И так далее! Бегу к рыжему магу… «Претензия у тебя слишком серьезная, – говорит маг, – надо тебе устроить самопроверку. Если ты – это он, то должен быть гениален в каком-нибудь роде искусства». Я тут же хватаю карандаш – и пошел чесать!

Она . Что… пошли?

Он . Рисовать в смысле. И эту первую же картину маг продал за тыщу рублев интуристу. А я все не устаю проверять. Берусь за стихи – и…

Она . Гениально?

Он . Ну точно! Читаю их рыжему магу – и он говорит: «Как дважды два четыре, ты – это он!» Ну, тяпнули мы с ним на радостях… Только не осуждай меня, старуха.

Она . Ну что вы… Я бы сама назюзюкалась, узнай, что я – Достоевский!

Он . Смеешься… Трудно тебе поверить, старуха. Это потому что ты все умом. Ум – смерть веры… Ты сердцем поверить старайся… Ты представляешь, как я обрадовался… что ты воочию представишь мне мою Полину?.. Неужели все оживет, старуха? Неужели я перенесусь в прошлое?..

Она . Ха-ха-ха! Как все это очаровательно, нелепо… В этом что-то такое дикое… такое… Ну что только со мной может случиться!.. Кстати, почему вы решили, друг мой Федя, что я должна., представить… Суслову?

Он . Глупость спросила! Во-первых, вы с ней обе – раскрасавицы…

Она . Как? Я для вас красавица не только когда вы под диваном, но и на диване? Ха-ха-ха!.. А моя несколько… излишняя седина…

Он . Это Божья серебряная сетка на золотых волосах…

Она . А обвал лица, морщины…

Он . Я вижу только голубые глаза… сквозь зимнее окно в прожилках изморози… Итак, ты – истинная Полина: ты дожила до глубокой старости… И вот ты вспоминаешь… Возьми Полинину книгу…

Она (не отвечая, подходит к роялю ). Боже мой, кто-то открыл крышку? (Радостно хлопает в ладоши.)

Он . Это мой подарок тебе – по случаю воскрешения Полины Сусловой…

Она (садится у рояля и всю дальнейшую сцену она ведет, перебирая клавиши). «Мы были на бале… на бале… на бале…» Федя, я отношусь с уважением к вашей странной идее… Вы это поймете по тому, как я буду с вами откровенна… (Играет.) Какая я, к черту, Аполлинария Суслова? Она и в старости была победоносная обольстительница! В нее влюблялись – до смерти! Каламбур…

Он . Да что ж ты несешь, старуха?

Она . Нет-нет, чтобы ее сыграть – надо иметь самочувствие Сары Бернар в расцвете славы! Для меня все это в далеком прошлом!..

Он (яростно). Ты что же – отказываешься?!

Она

(застенчиво). Не совсем так… (Перебирает клавиши.) Во всем этом что-то есть!.. Я бы даже попробовала… но не Полину… (Замолкает.)

Он . Ты сошла с ума…

Она (совсем застенчиво). Анну Григорьевну Достоевскую!

Он . Свихнулась, карга? Моя Аня была скромницей. Во всем – в лице, в повадках… А ты… ты…

Она . Что – я? (Холодно.) Что вы знаете обо мне, наглец?

Он

. Ты не вылезала из роскошных туалетов! А у Анны Достоевской не было денег на лишнее платье!.. Я будто вижу тебя… в твоей молодости…

Она . Как интересно! Что там видит этот мерзавец?

Он . Ты – в роскошной каракулевой шубе. Было?

Она . Это называлось манто! (Бьет по клавишам.)

Он (будто в экстазе). Твои руки – в роскошной муфте!.. Носила?

Она . Браво! (Играет.)

Он . На ногах – моднейшие туфли с драгоценной пряжкой!.. И кокетливые ботики…

Она . Все точно! Да здравствуют ботики!.. Завязка всех романов: когда он, встав на колени, помогал ей снять с ножки эти трогательные ботики… Ее ножка – в его руках… Да! Да! Я все это действительно носила… (Кричит.) Но на сцене! Самодовольный наглец!