Старфайндер

Одно время приговоренных узников выбрасывали за борт живыми, но столь жестокая практика уже давно прекращена. Большинство обозревателей галактической жизни сходятся на том, что отменили ее по единственной причине: гуманность, свойственная женщинам независимо от их общественного положения, наконец одержала победу. Но неизбежно находятся циники — можно даже назвать их женоненавистниками, — которые с ликованием указывают на тот факт, что с этой практикой было покончено лишь тогда, когда одной из выброшенных за борт жертв удалось сбежать.

Как бы там ни было, Старфайндер появляется из правой кулисы, как положено, в цепях и в сопровождении двух вооруженных охранников. Его подводят к капсуле и бесцеремонно заталкивают в нее и закрепляют там таким образом, что его правая рука повернута ладонью вперед. После этого стражи удаляются. Уходят.

Многолюдная толпа уже в сборе — аншлаг. Все присутствующие — женщины, не потому, что мужчинам запрещено появляться на подобных сборищах, а потому что общественное устройство Гола не позволяет им перешагнуть через первую ступень иерархической лестницы и, следовательно, не позволяет получать приглашения на казни. Часть собравшейся здесь публики — это администрация Исправительного Комплекса и представители средств массовой информации. Остальные — бизнесе-леди или чиновники высокого ранга. Все без исключения красивы. И молоды — по крайней мере с виду. Поистине, можно уподобить это сборище саду роз — семи цветникам, расположенным амфитеатром.

Даже в окружении роз роза Глория Уиш выгодно выделяется на общем фоне. Возможно, из-за розового цвета облегающего халата. Возможно, оттого что крошечные бриллианты в ее прическе напоминают капли росы. Возможно, оттого что блаженное выражение ее лица наводит на мысль о дыхании весны. Какова бы ни была причина, Глория в этот день — королева роз в розовом цветнике престарелых девиц.

Женщина-палач уже на сцене, неподвижно стоит возле небольшого столика, на котором разложены ее инструменты. Ее черный капюшон, черная мантия и черная маска, закрывающая нижнюю часть лица, резко контрастируют с яркими, нарядными кринолинами зрительниц. Как будто Смерть вошла в сад — в каком-то смысле так и есть. Но ее присутствие не заставило розы поблекнуть; если уж на то пошло, они стали только ярче.

Она не тратит время попусту. Едва охрана удалилась, она берет резиновый шланг и направляется прямо к капсуле. Она надевает петлю шланга на бицепс правой руки Старфайндера и туго завязывает. При этом она смотрит ему в глаза. Он в ответ смотрит в ее глаза. Они как синие цветы. Вдоль ее висков идут тончайшие шрамы. Прядь темно-каштановых волос, выбившихся из-под капюшона, образует тонкий завиток у нее на лбу. Старфайндер ошеломлен.

Она молчит. Попробуй она вымолвить хоть слово, в Театре с его акустикой оно донеслось бы до самого дальнего угла. Вместо слов она говорит глазами. Но не поддающаяся анализу завеса заволакивает их, и он не может разобрать, что они говорят.

Кит, обнаружив информационный разрыв, заполняет его значком:

Мишель Д’Этуаль, она же Сили Блё, отправилась в прошлое.

Ей не пришлось бы нырять туда слишком глубоко. Возможно, не глубже дня вынесения ему приговора.

Вдруг он вспоминает о разрыве во времени, который возник, когда он связывался с китом всего несколько минут назад, когда за ним явился конвой. Разрыв равнялся времени «нырка» кита — времени, затраченному китом, когда тот возвращал ее туда, «куда бы/когда бы» она ни собиралась.

Вероятно, кит связался с ней и сообщил последние новости сразу после того, как была произведена голографическая запись нескольких последовательных эпизодов, и обеспечил ей доступ к «Старейнджеру». Скорее всего, ее охраняли не слишком строго... возможно, не охраняли вообще. Как бы то ни было, ночью кит помог ей сбежать, и она, получив доступ к «Старейнджеру», присоединилась к киту в космосе.

По-видимому, ее отсутствия так и не заметили. Или, возможно, заметили, но оставили без внимания. Вероятно, все, что требовалось Глории Уиш, — это доказательство декриоге-низации.

Женщины Гола обожают смотреть казни, — об этом свидетельствует толпа, собравшаяся сейчас. Но, за очень редкими исключениями, их не прельщает роль палача. В результате палачей выбирают из очень тонкой прослойки добровольцев, а чаще всего выбирать просто не из кого и палача назначают. Вероятно, все, что потребовалось от Мишель, чтобы стать палачом Старфайндера, — это выдать себя за гражданку Гола и добровольно взяться за эту работу.

«Но почему, кит? — спрашивает Старфайндер. — Она так ненавидит меня, что готова убить собственными руками?»

Кит оставляет его вопрос без ответа.

«И почему ты, кит, до сих пор скрывал от меня все это?»

Молчание.

Его до костей пробирает холод.

Кит тоже хочет его смерти.

А почему бы и нет? Если он умрет, кит получит свободу.

В конце концов любые дружеские узы рвутся.