Старфайндер

Но взгляд цветочно-синих глаз сообщает ему, что это не так. В их мягком сиянии он видит свое нутро... Видит рухнувшие стены темницы, отмечающие могилу мертвого Монаха. Requiescat in расе...

— Как, — шепчет он. — Как вышло, что я все еще жив? Я знаю, ты перемещалась в прошлое. Но эта сыворотка... Я видел, ты впрыснула ее. Или ты впрыснула вместо нее наркотик? Такой, который просто заставил меня заснуть?

— Нет, это была сыворотка. У палачей не доступа в лабораторию Комплекса. Не было никакой возможности подменить яд.

— Тогда как? Действие сыворотки нельзя остановить.

— Нет, нельзя, а предотвратить — можно. — Последнее слово она выделила. — Помнишь, Старфайндер, ты когда-то был реконструктором и жил в Сверце? А помнишь девушку, которая перехватила тебя на темной улице, после того как ты вышел из кафе, и поцеловала прямо в губы?

— ...Да, помню.

— Горьковато-сладкий вкус, который оставил на твоих губах тот поцелуй, и был тем средством, что предотвратило действие сыворотки. Той девушкой была я... Так называемая смертельная сыворотка — это культура возбудителей смертельной болезни, инкубационный период которой измеряется в секундах. Синдром Хараша. Вполне действенная бактериальная вакцина для внутреннего употребления разработана уже давно, но так и не поступила на рынок. Препарат обеспечивает девяностопроцентный иммунитет — этого недостаточно, чтобы полностью предотвратить болезнь, но вполне довольно, чтобы ограничить ее развитие самой начальной стадией, связанной с потерей сознания, и смягчить последствия. Когда я узнала о существовании такой вакцины, я отправилась в прошлое и искала, пока не нашла.

Он почему-то не удивлен. Возможно, потому что он за гранью удивления. Или, возможно, потому, что — несмотря на кончину Монаха — его ненависть к себе так сильна, что притупила почти все прочие чувства. Он садится на койке, ощущая отвратительную бодрость.

— Не следовало так далеко погружаться в прошлое. Ни тебе, ни киту. Надо было оставить все как есть. Я хотел умереть.

— Знаю. У нас с Чарлзом был разговор по душам. Он все рассказал. Ах, Старфайндер, если бы ты все-таки умер... если бы вакцина не подействовала... мне расхотелось бы жить!

Необъяснимая завеса по-прежнему скрывает глубину ее цве-точно-синих глаз, но на самом деле это объяснимо. И всегда было объяснимо; ему она только казалась необъяснимой, а сейчас он видит, что это на самом деле...

Туман невыплаканных слез...

Затем она оказывается в его объятиях, перевернутые вверх тормашками годы водоворотом вихрятся вокруг них.

После тысячи поцелуев он говорит:

— То, что я говорил... слова, которыми называл тебя... Они никуда не исчезнут.

— Исчезнут, Старфайндер. Уже почти исчезли. Теперь я знаю, что ты так не думал. В известном смысле я знала это и тогда... Но никак не могла пробиться к тебе.

— Нет, я так думал...

— Да, какая-то твоя часть. Эта часть мертва. Чарлз сказал мне.

— Что еще сказал тебе Чарлз?

— Сказал, что ты так высоко превозносил меня, что мои волосы превратились в Волосы Вероники.

— Твои волосы и есть Волосы Вероники.

— Нет! Это всего лишь обычные волокна, окрашенные в коричневый цвет.

— Для тебя — может быть. Но не для меня.

— Чарлз говорил, что ты неисправимый романтик.

— А он не сказал тебе, что на самом дне Океана Пространст-ва-Времени я нашел твою голографическую фотографию? Ту самую, на которой ты написала: «Старфайндеру с любовью»?

— Да, сказал.

— Тогда я считал, что это мои фантазии. Сейчас я уже не так уверен в этом.

— Никакие не фантазии. Я собиралась сняться и подарить тебе фото на следующий день рождения. Чарлз сказал, что неплохая мысль — идти в ногу со Временем.

— Это единственная причина?

— Нет, потому что я люблю тебя. — Она выскальзывает из черной мантии. — Устав корабля позволяет первому помощнику делить койку с капитаном?

— Я как раз сейчас добавляю новый параграф: если с этой минуты первый помощник не будет делить ложе с капитаном, ее закуют в кандалы.

— Ах, ты! — говорит Мишель Д’Этуаль, уютно устраиваясь рядом с ним.

Много времени спустя в сознании каждого из них появляется символ. Это тот же символ, который кит транслировал, когда вместе со Старфайндером находился на дне Океана.

Да нет, не совсем тот же...

...добавился новый элемент, связанный с Мишель Д’Этуаль.

— Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, кит.

— Я знаю, Старфайндер, — говорит Мишель. — Когда он рассказал мне о моем голографическом фото, найденным тобой на дне Океана Пространства-Времени, он рассказал мне и еще кое о чем, найденном тобой — или, вернее, не найденном. Теперь он подсказывает нам, что нам с этим делать.

— Строить дом?

— В известном смысле. Но это — буквальное толкование. Он старается объяснить нам, как уравновесить отсутствие Великого Замысла и как побороть бессмысленность бытия. Дом представляет проект, который мы, трое, можем осуществить из времени и пространства, если будем работать вместе и хорошо постараемся.

— Это экзистенциализм.