Старое платье королевы

Я смотрела на канцлера и думала: зачем я заговорила об этом? Чего ради? Разве он поймет? И вообще, разговаривать о подобном с малознакомым мужчиной – стыдно! Госпожа Увве пришла бы в ужас, уверена. Она не любила старые сказки, а я была до них охоча и затвердила все, что рассказывали за работой кухарка и ее подручные: будучи ребенком, я всегда путалась у них под ногами.

– Я не знаю, – сказал он наконец. – В самом деле не знаю.

– И почему мы молимся Богине, а выходит, будто главный – ее Супруг, тоже не знаете? – дерзко спросила я. – Одна служанка у нас была родом из глухой деревни и в детстве еще застала обряд Свадьбы – ведь каждый год Богиня берет нового мужа. Ну, знаете, сперва люди выбирают самую лучшую девушку и назначают воплощением Богини, а она уже выбирает Супруга, и целую ночь все празднуют…

– На богословские диспуты я сейчас не способен, – поднял руку канцлер. – На этот счет наверняка много идей у ученых мужей…

– А можно мне хотя бы почитать об этих идеях?.. – не выдержала я. – Здесь совсем нечем заняться, и вы сами сказали, что библиотеки нет, поэтому…

– Я прикажу доставить вам какое-нибудь чтение… по возрасту, – без улыбки ответил он. – Но вам найдется и другое занятие. Все сказанное сейчас вы изложите в письменной форме. Не стесняйтесь в выражениях. Имена можете заменить или обозначить буквами. Все равно я потом сделаю краткую выжимку из вашей истории и передам ее графине Ларан.

– Почему ей? – только и спросила я.

– Она любит детей, в особенности девочек. Всегда мечтала о дочери, но… вы знаете, что случилось. Поэтому же она так тепло относится к Эве. Ей невыносимо будет думать, что многие достойные девицы прозябают в подобных условиях, тогда как могли бы добиться большего. Уверен, вскорости графиня испросит у ее величества дозволения заняться приютами и пансионами, раз уж у самой королевы не хватает на это времени и сил. Вам понятен ход моей мысли?

– Конечно! Она получит разрешение, наверняка лично отправится с инспекциями и окажется подальше от меня!

– Именно. Только непременно нужно аккуратно намекнуть ей, что визиты должны быть совершенно неожиданными, иначе толка из этой затеи не выйдет.

– Я сегодня боялась ее даже больше, чем встречи с послами, – созналась я, – все думала – она поймет, что я не ее величество…

– Вы правильно опасались: она заподозрила неладное. И вы крайне вовремя решили вступиться за обездоленных сироток, иначе мне пришлось бы выдумывать повод, чтобы удалить графиню от двора хотя бы временно, а это не так-то просто.

– А как вы объясните ей интерес ее величества к пансионам?

– Скажу, что Эва прочла сентиментальную книгу о бедной, но гордой сиротке, угодившей в такое заведение. Ее величество впечатлительна, знаете ли, а поскольку жизни за стенами дворца не знает, то ужаснулась описаниям и учинила мне допрос. Я не мог ни подтвердить, ни опровергнуть сказанное в книге, но напомнил, что мать и бабушка Эвы занимались благотворительной деятельностью, поэтому она возжелала последовать их примеру. Но поскольку сама она этого сделать пока не в состоянии, то препоручает сложную задачу графине Ларан.

– Надо же, как складно… – только и смогла я сказать.

– Учитесь, сударыня, пока я жив, – криво улыбнулся канцлер.

– А что, если графиня спросит, что это за книга? Кто автор? И как она вообще попала в руки ее величества?

– Эва топнет ногой и скажет «Какая разница!», вот и все, а графиня решит, что ее величество не желает выдавать какую-то из свитских девиц, тайком пронесшую это чтиво во дворец. Но вы правы, стоит подстраховаться. Придется послать кого-нибудь в книжную лавку узнать о подобных сочинениях.

– Но вдруг ничего подходящего не обнаружится?

– Почти уверен, что обнаружится. Вероятно, на иностранном языке, но для Эвы это не препятствие.

Я поежилась: память Дагны-Эвлоры – это одно, но вот иностранные языки… В пансионе обучали только двум, но ее величество знала больше, и уж точно намного лучше. Если со мной кто-нибудь заговорит на чужом наречии, я опозорюсь… С другой стороны, кто и зачем это станет делать? На встречах с иностранцами по протоколу положен переводчик, даже если обе стороны прекрасно знают языки друг друга. Он и сегодня присутствовал, хотя дагни и иссэ почти не различаются – разве только где-нибудь в глубинке говорят на старых диалектах, – и мы с послами отлично понимали друг друга.

– Давайте все-таки перейдем в гостиную и поговорим об этих злосчастных шахтах, – напомнил канцлер, и я покорно встала.

Глава 9

В гостиной устроились уже привычно: я, скинув туфли, с ногами в кресле, канцлер напротив на диване. Он всегда сидел настолько прямо, что меня так и подмывало спросить, не носит ли и он корсет, но я не решилась. Вряд ли, он все-таки не какой-нибудь щеголь-бездельник, желающий покрасоваться на балу стройной фигурой и великолепной осанкой.

– Насчет иностранных работников спрашивать не буду, – начал канцлер. – Повторяю: позор на мои седины – я этого не заметил. Скажите лучше, отчего вам взбрело в голову отправлять туда специалистов?

– Мне?..