Старое платье королевы

– Ну да… Все неправильные документы вроде той докладной записки уничтожили, а рабочие… они тоже разъехались кто куда, да и не станут они свидетельствовать против начальства, побоятся! Тем более им тоже заплатили, вы же сами сказали! И за погибших, и на переезд дали денег… Ну может, найдется один-двое смелых, но это разве поможет?

Канцлер молчал, а по лицу его я ничего не могла понять.

– Там теперь огромное подземное озеро, – добавила я. – Вода же куда угодно просочится, а под землей были эти полости. И совершенно непонятно, что случится, если ее откачать. Может, и ничего, а может, все рухнет, и тогда там действительно будет… бассейн размером с целый город.

И тут канцлер впервые на моей памяти – и памяти Эвы, с изумлением поняла я, – выругался, коротко и зло. Я даже не все слова разобрала, но в том, что он поминал Безымянную и прочих подземных обитателей, сомнений не было.

– Фамилию Эриль помните? – отрывисто спросил канцлер.

– Нет. Но она же есть в списках пансиона, это легко выяснить.

– Верно… Надеюсь, ее отец с тех пор никуда не перебрался, не то ищи его!

Он помолчал, потом сказал:

– У той области уже несколько лет как сменился губернатор. Как раз после истории с шахтами. Нынешний еще не стар, почти постоянно живет в столице, дела оставил на помощников. Предыдущий… если жив еще, думаю, мне удастся вызвать его на разговор. Вы правы, сударыня: он, кажется, не вовсе дурной человек.

– А как же казнокрадство?

– Это не самый страшный грех, поверьте… То, что он подал в отставку после этой трагедии, не назначил виноватым инженера и даже приказал выплатить шахтерам – причем не только пострадавшим семьям, а всем без исключения – какие-никакие деньги, о многом говорит. Ну а заметать подобные происшествия под ковер – любимое занятие людей на местах. Привыкайте.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы не удивляться каждый раз, как в первый. Или вы полагаете, что сегодняшний выход в свет для вас первый и единственный? Даже не мечтайте, сударыня. – Канцлер сжал губы так, что они превратились в тонкую линию. – Эва, повторюсь, до сих пор без сознания. И даже когда она придет в себя и встанет на ноги, придется потрудиться, чтобы вернуть ей прежний облик: вы же своими глазами видели, как измучила ее болезнь! Все это время вам придется исполнять ее роль.

«А что потом?» – хотела я спросить, но не осмелилась, сказала только:

– Как прикажете.

– Помимо ваших измышлений о пансионах и бедных сиротках запишите также все, что помните из рассказов Эриль, – сказал он. – Вы рассказали достаточно, но, возможно, какие-то детали всплывут в памяти, когда вы начнете излагать все это на бумаге.

Я кивнула.

– Думаю, завтрашнего дня вам вполне хватит на это. Постарайтесь успеть: нужно убрать от вас графиню Ларан как можно скорее. На ее место я поставлю баронессу Эррен.

– Кто это? – спросила я, не сумев выискать в памяти образа этой женщины.

– Премилая женщина. В юности не сумела попасть в число свитских девиц только потому, что скоропалительно вышла замуж. Последующие годы занималась исключительно домом и семьей. Теперь сыновья подросли, учатся в Королевском корпусе, муж все свое время отдает службе и месяцами пропадает в дальних гарнизонах, так чем же заняться этой достойной даме? Скучать в поместье? О нет, нет… Она вернулась ко двору и довольно быстро наверстала упущенное.

Я представила симпатичную уютную женщину, наверно, немного полную, с пухлыми мягкими руками и доброй улыбкой, совсем не похожую на графиню Ларан, и улыбнулась.

– Вы зря улыбаетесь, сударыня, – заметил канцлер. – У баронессы чрезвычайно деятельная натура и железный характер. А главное ее достоинство – легкая близорукость, которой она очень стесняется. Считается, что об этом недостатке никто не знает.

– То есть она не разглядит мелких отличий?

– Она и крупных не разглядит, потому что никогда не общалась с ее величеством так же близко, как графиня Ларан.

– О, понимаю…

– Затем вас ждут новые испытания, – прибавил канцлер.

– Какие?

Он посмотрел на меня с недоумением.

– Вы потеряли счет дням? Не должны были бы: времени прошло всего ничего.

– Да, но… – Я задумалась, посчитала эти самые дни, для верности загибая пальцы, и меня осенило: – Осенний праздник! Он совсем скоро, и… И что мне нужно будет делать?

– К счастью, ничего особенного, – пробормотал канцлер. – Ее величество должна проследовать по главной улице столицы, расточая улыбки подданным и приветственно поднимая руку, затем, во дворце, принять дары от послов дружественных держав. Напоследок – торжественный ужин. Совсем не сложно, не так ли?

– А как же бал? – спросила я. – Разве на праздник не устраивают бал? Даже в нашем пансионе мы…

– Избавьте, молю, от этих воспоминаний! Бал состоится, разумеется, но вы в нем участия принимать не будете.

Я ощутила одновременно облегчение – не придется позориться! – и несказанное огорчение. Настоящий королевский бал, а мне туда путь заказан…

– Но почему? – вопрос вырвался сам собою.