Старосветские убийцы

Митя взялся за ладью, и Тоннер внезапно увидел, что это не юноша зевнул, а сам доктор, погнавшись за подставленной фигурой, проглядел мат в два хода. Молодой человек опустил туру и торжествующе посмотрел на Илью Андреевича. Тому оставалось лишь развести руками.

— Что ж! Сдаюсь. — Тоннер положил своего короля на доску и протянул Мите руку. — Вот, Пал Палыч, молодой человек усыпил меня осторожной тактикой, а потом сделал разящий выпад.

Генерал обнял Митю и сунул ему тоннеровский бокал:

— Молодец! Хорошим воином будешь! Тактика — она везде, брат, тактика. Что за доской, что на поле брани. Давай выпьем!

— А лет-то вам сколько? — спросил Митю доктор. По фигуре можно было все восемнадцать дать — юноша был высок, плечист, а вот лицо детское, и юношеские прыщи не сошли!

— Шестнадцать! Двадцатого декабря исполнится!

Тоннер забрал коктейль:

— Тогда уж лучше я выпью!

Терлецкий, Глазьев и Рухнов отказываться не стали, а Шулявский замахал рукой.

— Вынужден отказаться. На мой вкус, смесь коньяка с шампанским ничем не лучше калмыцкого чая.

— Ну, сравнил Божий дар с яичницей!

— Я лучше выпью просто шампанского!

Веригин пожал плечами. Что взять с поляка? Повернувшись, заметил, что и Тучин наливает себе игристое.

— Позволь, и ты нашим «медведем» манкируешь?

Тучин смутился:

— Свойства данного напитка мне знакомы. В силу нескольких обстоятельств хотел бы сохранить к утру ясную голову.

Угаров пришел на выручку другу:

— Я готов выпить и за Сашу!

— Хм, это по-гусарски. Налейте-ка ему вторую.

Генерал с адъютантом тоже взяли по бокалу. Все чокнулись. Веригин быстро выпил, успев проследить за Денисом. Как он? Осилит вторую? Тот выпил, словно стакан воды.

— Ты куда собрался? — шепотом спросил Угаров Тучина.

— Порисовать, — ухмыльнулся Саша.

— Забыл, как спасались из Флоренции? Хозяин гостиницы имел все основания сделать тебя своим зятем!

— До сих пор о том сожалею, — снова ухмыльнулся Тучин. — Его сын мне нравился больше, но дочка согласилась первой!

Генерал быстро захмелел и стал ко всем обращаться на «ты», что, впрочем, не вызывало возражений.

— Ты, Денис, молодец. Весь в батьку. Пил, как бегемот. А твой, — обратился к Тучину, — в картишки любил. Сметаем по маленькой? Или снова обстоятельства?

Тучин улыбнулся — он любил абсолютно все развлечения и пороки.

— С удовольствием, Пал Палыч. Григорий, ну-ка, карты!

— А карт в доме нет, — сказал Митенька. — Только колода для пасьянсов, Анна Михайловна раньше раскладывала. А игральные держать запрещала, чтобы Василия Васильевича в соблазн не вводить.

— Ну вот, здрасьте, — огорчился генерал. — Что делать? Я всегда с собой вожу, но, как на грех, запас израсходовал. Неужели ни у кого карт с собой нет, а, господа?

Все отрицательно покачали головами.

— У меня есть, — сказал Шулявский. — Пошлите Гришку в мою комнату, там слуга сторожит вещи.

— Боитесь, обворуют? — удивился Терлецкий. — В доме урядник. Вряд ли это возможно!

— Ваш урядник снова спит. — Киросиров и впрямь опять улегся на оттоманку и сладко присвистывал. — Да и вообще полицейские ворам не помеха, — заявил поляк. — Перед фейерверком я заглянул ненадолго к себе в комнату и обнаружил, что кто-то рылся в моих вещах.

— Это невозможно, — сказал Митя. — Все слуги у нас честные, служат много лет. Исключено!

— Возможно, мне показалось. А может быть, это не слуги. Так или иначе, я запретил Кшиштофу оттуда отлучаться. Гришка, сходи. Пусть даст карты.

— И отведи урядника в его комнату. — Генерал ткнул пальцем в Киросирова. — Нашел где спать!

Разложили ломберный стол.

— Во что будем играть, в преферанс или в вист? — спросил этнограф.

Все, к его удивлению, расхохотались.

— В такие игры старички в деревнях играют, когда в дурачка надоест, — ответил генерал.

— Чем плох преферанс? — изумился Роос. — Развивает ум и память. Как шахматы! А как интересно! Плывя из Египта, я сопернику на его мизере пять взяток засунул.

— Нам, русским, обыгрывать соперников неинтересно. Играем исключительно с судьбой.

— Это как? Что за игра?

— Называется по-всякому: банк, фараон, штосс. Суть одна: выбираешь карту, делаешь ставку. Один из игроков, он-то и есть рука судьбы, мечет колоду — карту вправо, карту влево. Если загаданная влево легла — обыграл судьбу, сгребай деньги. А если вправо — плати сам.

— Кому платить? Судьбе, что ли? — спросил Роос.

— Банкомету. Значит, его судьба выиграла.

Гришка вернулся, притащив ящичек, в котором лежало дюжин шесть, не меньше, запечатанных колод.

— Зачем так много? — изумился Роос.

— Более раза не сдают, не положено-с, — пояснил Глазьев.

Генерал, взяв в левую руку одну из крест-накрест запечатанных колод, резко ее сжал. Заклейка с треском лопнула. Веригин стасовал карты.

— Ну, кто будет рукой судьбы? Господа, называйте карты. Чья первой выпадет, тот и мечет.

— Семерка, — сказал Тучин.

— Туз, — назвал свою Роос.

— Тройка, — после некоторых размышлений объявил Терлецкий.

— А я на даму. — Генерал стасовал колоду и готов был метать. — Ну, а остальные что молчат?

— Я, ваше превосходительство, пока средств не имею, чтоб ставить, — заплетающимся голосом сказал Рухнов.