Старосветские убийцы

Тоннер чуть было не сказал, что и раньше сомневался, а уж после сочинского письма и подавно. Но сдержался. Может, Тучин с Угаровым друзья только с виду, а на самом деле нет. Подставил Сашку приятель, а теперь выпытывает, поверили ли? Пусть думает, что поверили.

— Виновен, — ответил доктор.

Денис круто развернулся и пошел в столовую. Надежда на Тоннера не оправдалась, а сам разрешить загадку Угаров не мог. Слишком все запутано: портрет, сережки, ожерелье…

Кому открыться? Генералу? Хороший человек, но художников никчемными людьми считает. Терлецкий? Он уехал. Хочется верить, что за подмогой. Уряднику? Глуп как тетерев. Какой из урядника следователь? Если бы Рухнов колышки не заметил…

Рухнов! Вот кому откроюсь!

Глава двадцатая

Адъютант Николай неловко уронил нож, а когда полез за ним под стол, опрокинул стул.

— Вот чума! — воскликнул Веригин. — И зачем тебе к щам нож?

— Масло на хлеб намазать, — сонным голосом ответил адъютант.

— Да! Маслице вкусное, с чесночком. Исконная русская еда: щи, хлебушек… Вам нравится? — поинтересовался генерал у Рооса. Веригин уже выпил водки, ему хотелось поговорить.

— На мой вкус жирновато, — ответил искренне Роос, — но вкусно!

— «Вкусно», — проворчал генерал. — Привыкли, понимаешь, к протертому гороху. И это вы считаете супом?

Роос промолчал, понимая риторический характер вопроса.

— Мы, русские, таким, простите, дерьмом свиней откармливаем! А сами едим правильно. Оттого у нас народ кроткий, богобоязненный. Поест от пуза, на душе станет хорошо, и всякие глупости в голову не лезут! Знаете, откуда в Европе парламенты?

— Демократические традиции восходят к Древней Греции… — начал было Роос.

— Нет! — Генерал воздел к потолку палец. — Человеку при неправильном питании организм сигналы посылает. Если вместо щей питаться овощным бульоном с гренками, живот от голода бунтовать начинает. И человек вслед за ним: «Долой короля! Да здравствует парламент! Свобода, равенство и братство!» Менять что-то надо, а что — непонятно… Тут бы гречневой каши со свининой, да сверху рюмочку. Ты, Гришка, наливай, да не жалей. Но не жрете вы гречку! Один шпинат да артишоки! Правда, Пантелей?

— Правда, ваше высокопревосходительство, — подтвердил купец. — Как пробуду месяц за границей, черная краюха начинает сниться. Ничего вкуснее нет!

— Вот, даже хлеба нормального испечь не можете в своей Европе.

— Я не из Европы, из Америки, — напомнил Роос.

— А кто в Америке живет? Беглые каторжники из Европы! — Генерал выпил еще стопку.

— В Америке разные люди живут. Мои голландские предки, например, покинули родину из-за религиозных убеждений, — объяснил этнограф.

— Все эмигранты уверяют, что из-за убеждений сбежали. А копни любого поглубже — уголовник. Кто же Родину бросит, коли душой чист!

Кроме генерала, никто не пил — только пригубили, поминая убиенных. Веригин же увлекся философскими размышлениями, и против своего обыкновения, спиртное никому не навязывал.

— И при этом господа из Европы пытаются нас поучать, навязывают свои обычаи! Пардон, не получится. Нам ваши безбожные нравы ни к чему. Конституция, понимаешь, братство, равенство! С кем, я вас спрашиваю, равенство? С Гришкой, что ли? Который его высокопревосходительству битый час рюмку налить не может?

Хоть и говорил Веригин по-французски, лакей почувствовал опасность и имя свое, несмотря на грассирующее «р», узнал. Подскочил, мигом наполнил рюмку, генерал немедля выпил. Для верности Гришка тут же ему опять налил.

— А кто Европу от Бонапарта спас, спрашивается?

— Союз трех империй, — сказал Роос.

— Мы! Пришли, освободили, супостатов прогнали! А вы вместо благодарности снова нос воротите: Россия-де — азиатская империя, отсталая страна, мужики в лаптях! А мы, Корнелий, побогаче всех будем. Ты на императорскую корону нашу погляди — ни у кого такой нет. А почему?

Вопрос снова был риторическим, и Роос терпеливо подождал, пока генерал выпьет и сам себе ответит:

— Оттого, что власть в одних, Богом избранных руках! И кушаем правильно, так что демократия нам не грозит! Наша страна только крепчать будет. Понял?

Тучина генерал раздражал. Это из-за него попали в переделку. Какую с Денисом придумали отличную шалость насчет сына Великого князя! Кто мог ожидать, что этот тупой солдафон, знающий всех бастардов в лицо, попадется на станции?

— У вас, Павел Павлович, типично русская черта! Говорите по-французски, любите шампанское, кабы не мундир, сидели во фраке. И при этом хаете Европу! Мне кажется, вы просто завидуете, что за границей люди живут лучше.

Хоть характер Тучина был уже всем известен, такой наглости от арестованного никто не ожидал. Киросиров даже привстал. Но генерал ответил вполне миролюбиво:

— В чем-то, Сашка, ты прав. Самобытность мы потеряли. А все из-за Петра Первого! Не спорю, и к морю надо было выйти, и наукам всяким подучиться. Но нравы и обычаи сохранить. И одежду удобную — кафтаны, шаровары. Вот смотрю на Пантелея, радуюсь! А немцев зачем Петр столько завез? Все беды от них! Дворяне, вон, от службы нос воротят — голых баб малюют.