Старый корабль

Ночью он продолжил свои подсчёты. Из этой большой цифры нужно было вычесть самую крупную сумму, и, пожалуй, это расходы на сырьё. Всего за тринадцать месяцев аренды фабрика Чжао Додо обработала два миллиона девятьсот восемьдесят цзиней фасоли. Из них сорок три процента завозной по четыре цзяо восемь фэней за цзинь; остальное — фасоль из Дунбэя или бассейна Луцинхэ по четыре цзяо три фэня. Таким образом, расходы на ввозимую фасоль составляли шесть миллионов сто пятнадцать тысяч семьдесят два юаня, на местную — семь миллионов сто тридцать тысяч триста девяносто восемь юаней, а всего расходы на сырьё составили один миллион триста сорок пять тысяч четыреста семьдесят юаней. А ещё нужно вычесть производственные расходы. На начальном этапе аренды, помимо полученных мельничек, производственного цеха, сушилки со всем оборудованием, в производственном процессе были также задействованы двести с лишним тысяч цзиней фасоли. Два миллиона четыреста восемьдесят цзиней и шестьдесят три куска крахмала находилось на складе. В юанях всё это выражалось цифрой сто восемьдесят две тысячи с лишним. За четыре с лишним месяца аренды уровень производства держался на прежнем уровне. За пять месяцев закуплено триста тысяч цзиней фасоли, сумма затрат на сырьё составила сто тридцать пять тысяч юаней. В июне реконструировали осадочное оборудование, расширили и усовершенствовали отстойник, добавили двадцать осадочных чанов. В июле закуплено ещё сто тысяч цзиней фасоли. В августе установлено оборудование на мельничке. За три месяца — июнь, июль, август — вложения составили сто восемьдесят восемь с лишним тысяч. Досчитав до этого места, Цзяньсу облегчённо вздохнул. В основном вырисовался объём того, что нужно вычесть из этой большой цифры, потом вычесть положенное по контракту, добавить доход от побочного производства, вот и выходили основные очертания этого большого счёта. Он закурил, неторопливо листая страницы с написанным ранее. Лишь ему одному было понятно, что собой представляют эти цифры. Все эти маленькие арабские цифры могли в один прекрасный момент ожить, протянуть мохнатые коготки и сделать Чжао Додо ой как несладко! В конце концов они могли развернуться, крепко опутать жирное тело Чжао Додо, а потом скрутить до крови так, что ему и жить не захочется.

Цзяньсу беззвучно усмехнулся и глянул в окно. В окне брата снова загорелся свет, Цзяньсу подумал, что тот лёг почитать. Закрыл дверь и пошёл к нему.

Баопу только что вернулся с ночной смены, сразу было не заснуть, и он по привычке сел за книгу. Развернул свёрток и раскрыл её на том месте, где читал позавчера. Что никак не удавалось понять, он помечал красным. Когда вошёл Цзяньсу, он лишь покосился на брата. Цзяньсу молча встал у него за спиной и стал смотреть, что тот читает. Первой на глаза попалась следующая фраза: «Чем менее искусства и силы требует ручной труд, т. е. чем более развивается современная промышленность, тем более мужской труд вытесняется женским». «Неплохо сказано», — усмехнулся про себя Цзяньсу. На фабрике работают почти одни женщины, на сегодня лишь оператор ковша — мужчина. Лапшу делать, конечно, силы особо не надо, вот работниц и много. Мужчины на фабрике подверглись «вытеснению» — это чистая правда. «Неплохая книжка», — снова усмехнулся он про себя. Баопу перелистнул пару страниц, и Цзяньсу увидел множество красных отметок. «…Безжалостно разорвала она пёстрые феодальные путы, привязывавшие человека к его „естественным повелителям“, и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного „чистогана“. В ледяной воде эгоистического расчёта потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности». Следя за братом, Цзяньсу увидел, как тот подчеркнул жирной красной чертой три места — «священный трепет религиозного экстаза», «рыцарский энтузиазм», «мещанская сентиментальность». Цзяньсу хотел задать вопрос, но Баопу снова перелистнул вперёд. Перед Цзяньсу опять открылись красные отметки. «В данной главе как раз не говорится о России и Америке. В то время Россия представляла собой последний оплот всей европейской реакции, а Америка приняла через иммиграцию избыток сил европейского пролетариата. Эти две страны поставляли Европе сырьё и в то же время были рынками для сбыта европейских товаров, и поэтому, так или иначе, были опорой существовавшего тогда в Европе порядка». — «Насколько изменилась ситуация сегодня!» — «Только взгляните на сегодняшнюю Россию!» — «Единственным возможным ответом на этот вопрос сегодня является…» Цзяньсу почувствовал воодушевление, но ничего не понял и, набравшись храбрости, спросил:

— А в чём тут смысл?

— Я и сам не знаю. — Баопу говорил довольно мягко, не поднимая головы, с серьёзным выражением лица. Он перевернул ещё несколько страниц, добавив при этом: — Понять это как следует не так-то просто. Я всю жизнь готовился прочесть её. Уже говорил тебе, что читаю её, когда в жизни наступает критический момент.

— Но ведь книжонка такая тонкая, — недоумевал Цзяньсу.