Старый шут закон

— А почему ты говоришь, будто любовь — это труд? Что она производит?

Хейла явно обрадовалась возможности продолжить свой гимн покойному мужу.

— То есть как — что производит? Радость она производит, голубушка, радость и понимание — для обоих. А еще — маленьких человечков, хотя, к сожалению, они и по старинке получаются ничуть не хуже.

Лидия не знала, правильно ли поняла, но вопросы задавать не решалась. Она чувствовала себя ужасной дурехой.

— Не знаю… если ты про то, что в постели… может, я не настоящая женщина, но…

— Уж чего-чего, а этого тебе бояться нечего, — фыркнула Хейла.

— Я ведь что хочу сказать… что секс вовсе не так уж важен, как расписывают в кино. Конечно, если к вечеру не валишься от усталости… и к тому же удалось хорошо поужинать… а завтра воскресенье, и не надо вставать чуть свет, и вы оба в настроении… ну, тогда… в общем, сама понимаешь… иногда это случается, а иногда — нет, бывает, что выходит здорово, а бывает, что так себе… ну и что с того? Ведь это же не единственное, ради чего выходишь замуж, хотя про это только от всех и слышишь. Уж если на то пошло, в семейной жизни полно и других радостей. Ребенка носить — радость, лишь бы при этом не надрываться от непосильной работы, как в тот раз, когда у меня был выкидыш. А до чего здорово, когда чуть разживешься деньжатами, устроить хороший обед — чтобы была белая скатерть и все как полагается. А то еще отправиться всем семейством на выходной день в заповедник, охотиться или рыбу удить. Даже заниматься вдвоем с мужем самообразованием — и то удовольствие, если, конечно, не намаешься за день так, что и читать невмоготу.

В полумраке глаза Хейлы светились, словно два ласковых огонька.

— Вот это я и называю пониманием. Все мои разговоры про силу и сопротивление означают, что в любви один не должен только отдавать, а другой только получать. Оба что-то отдают и что-то получают взамен. Только так два человека и могут приладиться друг к другу, найти свое место в жизни, обрести силу и счастье. А если муж с женой ни разу не цапались, так от них и в классовой борьбе проку не будет.

Лидия промолчала. Она думала о Хэме, о том, как ему, должно быть, одиноко. Но к чему спорить с Хейлой? Разве не ясно, что все рассуждения о любви нужны ей, чтобы воскресить покойного мужа и его мысли… воскресить счастье, которое они вместе «производили». Лидия знала еще одну женщину с марксистскими воззрениями на любовь, Конни, но и та была вдовой… Ни Хейла, ни Конни не поймут ее проблем.

Лидия вздохнула, и Хейла приняла этот вздох за несогласие.

— Думаешь, Лидушка, я не знаю, что у тебя в голове? «Мол, два человека лишь тем и заняты, что хотят сделать друг друга счастливыми. Тоже мне! Разве этим рабочему классу поможешь?» Да, отвечаю я. Счастливые люди и окружающих делают счастливыми. Это вовсе не моя выдумка — об этом уже миллионы раз было сказано. Маркс учил, что в социализм надо взять из прошлого все лучшее, но мы, «марксисты», ведем себя так, будто все старое — плохо, а новое — хорошо. Чепуха! Счастье как корь — оно прилипчиво. Поэтому и романы о любви — если они хорошо написаны — полезны. Хорошая книга несет людям добрый совет — и про то, как стать счастливым, и про то, как избежать горьких ошибок.

— Угу, — отозвалась Лидия. Ее самолюбие было слегка задето: можно подумать, что Хейла нарочно старается выставить напоказ ее невежество. — Вообще-то я романы не очень читала. Только те, что проходили в школе. Меня куда больше интересовали…

— Люди? — подсказала Хейла.

У Лидии екнуло сердце. Вот она, долгожданная возможность задать измучивший душу вопрос, задать сейчас, в полумраке, который не даст Хейле разглядеть, как жарко вспыхнут ее щеки. Но как спросить, если сперва надо так много рассказать… С чего начать…

Пока она колебалась, сверху донесся негодующий возглас Лесли:

— Ведь там ждут женщины! Сколько можно тянуть?

Лидия и Хейла растерянно переглянулись.

— Видно, номер не прошел, — произнесла Хейла, поднимаясь со ступенек и расправляя юбку.

— Столько ждали, подождем уж до конца, — отозвалась Лидия.

— Хорошо. — Хейла уселась вновь. — Ну и лекцию же я тебе закатила. Но я всегда бешусь, когда слышу от марксистов, будто их интересуют только «практические» вещи вроде экономики. А что в жизни важнее любви? Любить-то все любят, а вот изучить любовь или хотя бы задуматься над ней никто не хочет. Только и умеют, что переживать. И хныкать. Ладно. Есть вопросы? Нет вопросов! Лекция окончена. И прости ты меня за нее, Лидушка. Уж ты-то нисколько в ней не нуждаешься — ни ты, ни Майк.

— Да нет, совсем напротив! — воскликнула Лидия и очертя голову ринулась вперед. — У меня самой такая история, просто ужас. Я как раз собиралась тебе рассказать…

— Если я разоткровенничалась, это не значит, что теперь обязательно твой черед, — деликатно возразила Хейла. — Я ведь как тот ученик чародея, начну языком молоть, так сама уж не могу остановиться. Ша, Хейла! Стоп!

Лидия рассмеялась. Она была благодарна Хейле, что та не дала ей договорить.