Статьи и воспоминания

О ней говорили: «Уланова танцует любовь». И это действительно так — жило, торжествовало на сцене удивительное чувство верной Марии («Бахчисарайский фонтан»), пленительной Золушки, сказочной Авроры («Спящая красавица»)... Великий композитор, классик советской музыки С. С. Прокофьев увидел в ней шекспировскую Джульетту и, вдохновленный ее талантом, написал замечательный балет, в котором она станцевала одну из лучших своих партий. Трогательная, проникновенная лирика Джульетты обогатилась чертами высокой трагедии. В ее героине, юной, впервые полюбившей, отчетливо звучали непримиримость, страсть, готовность умереть, но не предать свою любовь.

Особенность танцевального языка Улановой — в «полнозвучности» каждого движения, в удивительной слитности всех отдельных приемов: невозможно уловить, где кончается одно движение и начинается другое, казалось, что они растворяются в самом воздухе... Интересно, что дирижер Большого театра А. М. Пазовский однажды на репетиции потребовал от солиста-певца: «Дайте мне легато Улановой». В строгом классическом танце она сумела добиться ощущения полной свободы, естественности каждого жеста и этим еще раз подтвердила огромные возможности балета, его роль в воспитании красотой.

Очень немногим в хореографии, да и в искусстве вообще, удается создать свой, ни с чем не сравнимый почерк и никогда ему не изменять. Почерк, исполнительская манера Улановой, без сомнения, обогатили современный балет. Сегодня классический танец немыслим уже не только без сложных, насыщенных технических приемов, но и без умения предельно искренне выразить суть, смысл образа, показать его развитие.

Творческую жизнь Улановой отличает необыкновенная дисциплина труда. Каждый день — и в праздники, и в будни — ее можно увидеть в театре, в репетиционном зале. Не случайно американский писатель Альберт Кан, сделавший огромное количество фотоснимков балерины, все их отснял во время репетиций! Сегодня это фантастическое трудолюбие, эту преданность балету, все секреты своего искусства Уланова передает ученикам. Имена многих из них — Е. Максимовой, Н. Бессмертновой, В. Васильева, М. Лавровского — известны всему миру. Творчество этих мастеров современного советского балета привлекает своей глубокой одухотворенностью. Они органически восприняли важнейший принцип искусства Улановой-балерины: единственный путь к красоте — это правда человеческого чувства.

Хочется сказать и об удивительной скромности, душевной отзывчивости балерины. Нет, наверное, ни одного молодого артиста балета, который, обратившись к ней за помощью, не получил бы ее. Уланова часто говорит, что никакую творческую работу не представляет себе без участия художника в общественной жизни, в жизни своего народа. Надо было видеть, с какой страстью, гражданской убежденностью выступала эта хрупкая, мягкая на вид женщина в Париже, на Всемирном конгрессе защиты греческих патриотов. Общественная деятельность балерины разнообразна: она участник, а часто и председатель жюри многочисленных конкурсов и фестивалей, работает в Советском комитете защиты мира.

Творчество балерины несет в себе гуманизм, правду, сердечность истинно русского искусства и созидательный, жизнеутверждающий дух нашей советской эпохи. В каждом национальном искусстве есть выдающиеся мастера, чья деятельность является достоянием истории мировой культуры в целом. К их числу относится и замечательная советская балерина, Герой Социалистического Труда, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии Галина Сергеевна Уланова.

«Правда», 1974, 23 мая

Вдохновение. Темперамент. Мастерство

Некоторые фотографии у каждого из нас вызывают самые теплые воспоминания и особенно дороги нашему сердцу. Одна из таких есть и у меня. На ней сняты выдающийся немецкий дирижер Отто Клемперер, автор этих строк и наш выдающийся скрипач Леонид Коган. Точнее было бы сказать Леня, так как рядом с очень высоким Клемперером стоит маленького роста мальчик, которому в то время исполнилось всего лишь двенадцать лет. Снимок сделан четверть века назад, в 1936 году.

Бывший тогда директором Московской консерватории Генрих Густавович Нейгауз знакомил Клемперера с жизнью столичного музыкального вуза, с его преподавателями и учащимися. Я уже был аспирантом и «экспонировался» вместе со своей Первой симфонией. В этот же день дирижеру показывали и совсем юные «экспонаты», и в их числе ученика Центральной детской музыкальной школы при консерватории скрипача Леню Когана. Встретились мы с ним впервые, и меня поразил феноменальный талант этого маленького музыканта, в руках которого скрипка превращалась в чарующий, волшебный инструмент. Тогда, конечно, слишком ощущалась разница возрастов, и она не давала возможности видеться чаще.