СТАТУС-КВОта

– Во-первых – моей роли здесь. Я вынужден был забросить каналы информации, агентурную базу оседлости и подготовку кадров в Москве для фонда Сороса, отстраниться от нейтрализации закона США «№PL-86-90» и «Катехизиса еврея в СССР», пресечь распространение их в СССР... Теперь я здесь. Для чего? Чтобы отслеживать в Чечне блошиные прыжки какого-то студента? Прошу прощения, но для этого здесь вполне хватит Белозерова.

– Это «во-первых». Что «во-вторых»?

– Схема «Артишок»… псигенератор «Градиент-4» – это функции Дана. Они не в моей компетенции… я их не знаю.

– И это говорите вы, посланный возглавить всю психотропную операцию? Вы не удосужились детально проработать схемы «Артишока» и «Градиента-4»?

– Виноват… не успел.

– Вы что, свалились вместе с Качиньским с дерева? Вы, в самом деле, не знаете, о чем идет речь?!

Барахтался в ужасе, неотвратимо шел на дно субординационной трясины Левин. Поскольку от его мозгов и памяти нахраписто и бешено требовал Кремлевский небожитель невозможное: извлечь из пустоты незнания какой-то «Артишок», с каким-то сучьим «Градиентом», в какой-то психотропной операции…

– Позвольте мне немедленно узнать все это от Дана – взмолился, раздавленный в лепешку, Левин.

– Возьмите себя в руки, Борис Иосифович. Прошу вас, успокойтесь. Я полностью удовлетворен. Вы дали мне повод еще раз поблагодарить наших зарубежных друзей за безупречную работу с вашим мозгом. Теперь внимание. Сосредоточьтесь.

В потрескивающие шорохи, в набрякшую мучительной тревогой тишину ворвалось троекратным гонгом слово:

ZO-TWO… ZO-TWO… ZO-TWO…

Ушные перепонки переправили слово в гипоталамус мозга. Оно пробило дыру в непроницаемой гипно-переборке. Оттуда хлынул каленой лавой поток спрессованной и недоступной прежде информации. Левин содрогнулся от ее опаляющего хлеста. Долбило грудную клеть, панически металось в ней сердце, ломило голову от плещущего кровотока, холодный пот стекал по хребту, подергивались мышцы на лице.

Все постепенно успокаивалось. В глубины памяти втекала лава ново-старого, уже там побывавшего однажды бытия: свирепая жара субтропиков, культ «Вуду» на Гаити, яд тетрадаксин – химический мандат и пропуск в тета-тельта-ритмы мозга… Второй этап – уютный и герметично запаянный размах лабораторий в Бетесде в штате Мерилэнд… Военно прикладная радиобиология с ее микроволновыми, импульсно-волновыми и акустическими пси-генераторами «Элептон», «Оксалис», «Градиент – 4», программы «Синяя птица», «Артишок» и «МК – Ультра».

Напарник, неистово-неукротимый Луис Анжело Кастильо, в чей мозг всадили те же знания и ту же самую гипно-перегородку, что и Левину – отправлен работать параллельно, в республики Средней Азии.

Левин перевел дыхание и вытер пот. Размеренно и мощно билось сердце. Пульсировал в безбрежно-упоительном всезнании разум. Разбухший в донорской подпитке, он вобрал в себя многие тайны гео-биологии земли и способы воздействмя на них, абсолютно все про конечную цель создания «Градиента-4» и трех сегментной схемы «Артишока». Куда сегодня надлежало проверочно и жестко встроить Дана – вместо казахстанского Гульбаева.

Но главное, знал Левин свою роль здесь в этом месте, в это время, зачем его изъяли из привычных Московских дел. Знал, для чего необходимо немедленно извлечь из Казахстана «Пси-генератор», доставит его самолетом в Грозный.

За всем за этим маячили фигуры Аверьяна и так внезапно, гигантски проросшего в Кундалини студента. Они агентурно взматерели и превратились в незаменимые объекты. Они и заслонили сейчас все прежние функции Левина. И потому их надлежало заполучить в Контору любой ценой.

– Как вы себя чувствуете, Борис Иосифович? – возник в трубке голос куратора.

– Я полностью готов к работе, Евгений Казимирович.

– За Качиньского мы с вас сдерем семь шкур. Но позже. Я распорядился: самолет с Гульбаевым и «Градиентом-4» прибудет к вам из Казахстана через два часа. Сядет в Ханкале. А сейчас начните проверку Дана. Он далеко?

– В приемной.

– Возьмите этого гуманоида в аналитические клещи и прозондируйте его мозги глубинно. Мы не имеем право даже на малейший риск в программе «Артишок».

– Я сделаю это предельно осторожно, товарищ генерал-полковник.

– Надеюсь, в эту осторожность Дан не провалится, как Качиньский. Все.

Левин открыл дверь из кабинета в приемную, сказал изнывавшему в грозовой неопределенности Дану:

– Зайди.

Они сели друг против друга за приставным столиком, приткнувшемуся к массивному боку генеральского стола.

Сидел, в нависшем молчании полковник, не поднимая глаз, постукивал ногтями по темно-вишневому лаку.

– Борис Иосифович, вы не выстучите из меня ничего нового – не выдержал Дан – Качиньский сиганул вниз в припадке фанфаронства. Оно замешено на воспаленной шизе. И вы не выжмите из меня слезу на его труп.

– Я что, так плохо выгляжу, Лева? – спросил полковник.

– В пределах нормы – нервно пожал плечами Дан.

– Тогда зачем ты делаешь из меня идиота?

– Я ничего из вас…