СТАТУС-КВОта

В душном полузабытьи он вяло распростер одно крыло. Напрягся и перевернулся на ноги. Качаясь, утвердился на когтистых лапах. Мозжило нестерпимо перебитое крыло. Совиные гляделки заволакивал дурман. В них отразился лес, усыпанная битым жертвенным вороньем поляна. Затем размеренно и грузно надвинулись, приблизились два столба. На столбовых ногах пред ним стоял кшатрий – Евген. Возмездие стояло. Охотник поменялся местом с дичью.

ГЛАВА 15

Все ближе, необъятнее вставала горная цепь за океаном. Энки включил подсветку карты с горным рельефом: где тот пик, указанный Навурхом. Отмеченный люминисцентым свечением на карте. Размеренно мерцали, притягивая глаза, шесть поименно обозначенных высших пиков, чья высота переросла десять тысяч локтей или две мили. Так какая же из них, из этих вершин? Куда направить скольжение Shemа?

Энки стал снижаться, перебирая в памяти все шесть вершин, выискивая нужную для ориентира, когда чья-то тень за сферою кабины мазнула по боковому зрению.

Энки вскинул голову и холодком восторга обдало спину: в неистовой пурпурности заката рядом с Shemом пронизывал чистейшую бездонность высоты летучий белый жеребец. Могучие крыла, впаявшись в горбатое надхребетье, рассекали багряный простор, зализанная ветром атласная шерсть размеренно вспухала над клубками мышц на груди. Конь напрягаясь, отставал от корабля. Разумная осмысленность взгляда его неотрывно держала в прицеле кабину. Энки убавил скорость. Они встретились глазами: бог с мутантом. И в сознание астронавта отчетливо втек повелительный зазыв: «Следуй за мной».

Крылатый проводник стал забирать левее и ниже. Скособочив голову, сторожил сливовым глазом ведомого: идет ли следом?

Энки едва приметно утопил рогатую полированость штурвала, пристроился в полусотне локтей за вихревым трепетом роскошного хвоста: позади кипенно-белого сверкающими маячками взблескивали подковы на копытах, рвущих воздух в затяжных распластанных скачках.

Ведущий явственно нацеливал маршрут к четвертой из вершин на карте, чей рафинадный пик, зазубренным клинком проткнувший рубиновый горизонт над горной цепью, облит был соком предзакатной киновари.

Крылатый конь спланировал и приземлился на широкий каменистый выступ. Пучками сыпанули искры из-под стальных копыт, ударивших в гранит. Зиял овальный провал входа в скалу. Скала вздымалась в необозримую высь, в багрово сумрачную бездну стратосферы. И столь же неподвластным измерению был обрыв под гротом. Ребристая стена гранитным водопадом отвесно рушилась в бездну, утопая внизу в непроницаемой саже ночи.

Здесь поработал могучий не знающий преград интеллект: на недоступной как снизу, так и сверху отвесной высоте в неподатливую твердь гранита был врезан округлый вход. Лишь врубленная в скалу пониже грота площадка для крылатых гостей простиралась в сумерках зазывной и просторной пустотой. Ведущий, проводник Энки, уже убыл с площадки. Сложив приспущенные крыла на горбатую спину, атласно-белый жеребец усталой, мерной рысью поднимался диагональю тропы, соединявшей площадку с гротом.

Замедлил рысь у входа, остановился, глядя на Энки: осколок белизны на черной притягательности входа. Поднял голову. Хладно напрягся. Из слогов, перетекавших в ржание, пронзило бездну приглашение:

– Идущему с ничтожностью к Хранителю – разрешено войти.

Открытой неприязнью обдало бога. Чем вызвал отторжение, что сотворил не так? – Тревожная растерянность вселившись в Энки, не отпускала.

От ржания, сотканного из слов, отслоилось эхо, пошло гулять по дикой нежили провала.

Надменное величие каменного хаоса, стерильно-белый слиток говорящего коня, скалисто-трубный зов его – все потрясало.

В мозгу и памяти спеклись картины привычного ландшафта Междуречья: рассыпчатая желтизна песков, на них зигзаги голубого Нила и кляксы зелени в оазисах на берегу реки. Но здесь иной размах, стремящийся к высотам мироздания. И здесь иные боги.

…Он посадил свой Sheм впритык к стене гранита на площадку. Надел скафандр и вышел. Снаружи змеистыми жгутами лизала скалы сквозняковая поземка, неся с собой алмазную россыпь льдистой пыли.

Энки примерился и оценил тропу ведущую ко входу в грот: осклизлость наледи во впадинах, гранитная бугристость. Нажал в кармане на груди одну из кнопок на пластине пульта. Почувствовал, как с вкрадчивым жужжаньем поползли титаново-игольчатые шипы из двух подошв скафандра.

Испробовал на камне и на льдине вооруженную ступню – она держала прочно и надежно. Стал подниматься к гроту.

Поднявшись, он шагнул было под арку, вздымавшуюся над скафандром локтей на пятьдесят и натолкнулся на резиново-упругое Нечто. Прозрачная преграда чуть продавилась под напором, но тут же оттолкнула гостевую плоть. Энки ткнул ее рукой – с тем же результатом.

Возник в ушах долгий шипящий свист. Невидимость преграды разрыхлилась, рука вошла в нее по локоть. Затем и сам Энки шагнул под арку, почти ложась на буйный вихрь, рванувшийся из грота наружу.