Ставок больше нет

– Дружище, ты меня знаешь, – сказал он тихо, чтобы не слышала Мерилин. – Чтобы они ни сделали, я у них денег не возьму. Лучше я их поймаю и пойду к Лео. Расскажу почему бонус так позарез нужен. Ты прав, надо воспользоваться этим. Нет времени искать другие варианты.

Фил радостно хлопнул его по плечу и встал.

– Пойду. К полуночи, говоришь? Через четыре часа буду на стоянке вип-зала.

– Это еще зачем?

Фил пожал массивными плечами.

– Мало ли, брат, как все обернется. Мерилин! – крикнул он. – Можно будет твоей машиной воспользоваться? Ты что там, заморозиться решила?

Мерилин вернулась из кухни.

– Меня с раннего детства в проруби купали… Машину, говоришь? – Она задумалась. – Я все слышала, давай и я с тобой?

Она бросила быстрый взгляд на нахмурившегося Габриэля, собиравшегося что-то сказать, но Фил опередил его:

– Конечно, давай! И не слушай его. Я подойду к двенадцати на площадь, и буду напротив ирландского бара, знаешь где это?

Мерилин кивнула, и Фил ушел.

16

Она подошла сзади к сидящему Габриэлю. Он почувствовал сухое тепло на лбу и висках. Мерилин медленно, слегка касаясь, провела ладонями по щекам, носу, губам. Габриэль слегка прикусил ее указательный палец, затем схватил ее руку, притянул, заставив сделать полукруг, и с размаху усадил ее к себе на колени. Она склонила над ним голову, глаза были закрыты. Габриэль взял ладонями ее голову, приблизил и поцеловал мягкий полуоткрытый рот. Вдыхая ее теплый запах, напомнивший ему почему-то палую осеннюю листву, Габриэль скользящими поцелуями добрался до пульсирующей ложбинки на шее. Слегка лизнул гладкую кожу, запахло еще сильнее. Мерилин отпрянула, затем открыла глаза и сняла с него очки и положила на стол.

– Хочется оказаться далеко, – шепнула она, – у теплого океана, где никому нет до тебя дела.

Они еще раз поцеловались, потом Габриэль, подхватив ее одной рукой под коленями, а другой за талию, встал и сделал шаг. Мэри замотала головой, затем гибко изогнулась и выскользнула.

– Не могу, не сейчас. Давай просто полежим немного, потом я уйду. – Она растянулась на диване и поманила его рукой.

Габриэль лег к ней боком, близко, но в то же время не дотрагиваясь. Надел очки и стал рассматривать ее классический профиль.

– Красивая? – тихо и серьезно спросила она, глядя в потолок. – Ты не знаешь меня, и даже сейчас видишь тоже не меня… Хочешь увидеть, какая я?

Не дожидаясь, пока он что-нибудь ответит, она, проделав какой-то гимнастический кульбит, в мгновение ока оказалась у стола, на котором лежала ее сумочка. Достав оттуда мобильный, вернулась и присела рядом с диваном.

Фотографий было две, в профиль, и в анфас. Габриэль рассматривал курносую миловидную шатенку, понимая, что это Мерилин, и не находя явного сходства.

– Почему ты сделала операцию?

– А что, на фотографиях я лучше?

Габриэль еще раз всмотрелся в телефон.

– Не знаю…. Там ты другая, но точно не хуже. Просто другая.

– Знаю, – она грустно улыбнулась уголком рта, – там я более настоящая, а сейчас – кукла, подделка под Мерилин Монро.

Она повернула голову, тряхнула белокурыми локонами и белозубо улыбнулась ему снизу вверх поверх поднятого плеча.

– Похожа?

Габриэль кивнул.

– Джентльмены предпочитают блондинок – смотрел ведь? Мне изменили лицо для работы, и грудь, кстати, тоже. Внимание! Сегодня в нашем клубе для вас танцует и раздевается Мерилин Монро! Я, между прочим, имела большой успех, – сказала она уже без улыбки, и как бы с сожалением.

Габриэль помедлил, прежде чем спросить.

– Не обидишься, если спрошу, почему ты решила заняться стриптизом?

Она закрыла глаза, потом открыла и вздохнула.

– Хочешь знать?

– Да. Ты… постоянно удивляешь меня.

Она усмехнулась.

– Потому что ты принимаешь меня за другую… А на вопрос, обижусь ли я, – нет, не обижусь, я давно привыкла к этому вопросу. Почему-то всех очень интересует, каким образом девушки доходят до того, что продают, либо показывают свое тело за деньги.

Габриэль хотел было возразить, но, подумав, промолчал.

– Одна ошибка влечет за собой другую. В моем случае это связано с той грустной историей, про которую я тебе говорила – голос ее прозвучал жестко.

Габриэль посмотрел на нее. Глаза Мерилин были сухие, возле красивого рта залегли две линии морщинок, которых он раньше не замечал.