Ставок больше нет

Габриэль ехал медленно, не особо прислушиваясь к бормотанию радио, до города он доехал примерно за час, время от времени кидая взгляды на пассажирское кресло, где лежали документы с соглашением на операцию.

Софи в палате не было. Габриэль пару секунд смотрел на пустую койку, затем выбежал из комнаты и огляделся. В конце коридора он заметил медсестру и кинулся к ней.

– Девочка, Софи! Скажите, что с ней?

Медсестра задрала голову и посмотрела на него укоризненно.

– Не надо так кричать, молодой человек. Ее недавно перевезли в другое отделение, пройдемте, я покажу. Вы кем ей приходитесь, отцом?

Габриэль сглотнул.

– Да.

– Вам разве врач не звонил?

Мысленно чертыхнувшись, он достал из кармана выключенный телефон, включил его и набрал врача.

– Доктор, у меня телефон был выключен. Где Софи?

– Мы ее перевели в интенсивную терапию, – слышно было, как врач вздохнул, – я связался с коллегой, чтобы он вылетал. Надеюсь, время у нас еще есть.

– Да, конечно, – Габриэль зажмурил глаза, – мы завтра переведем деньги.

– Хорошо, – отозвался врач.

Габриэль с медсестрой пошли дальше по коридору, завернули за угол и остановились перед застекленной перегородкой с надписью «Интенсивная терапия».

Медсестра открыла дверь и довела его до нужной комнаты. Здесь было все точно так же, как и в прошлой палате. Такое же искусственное ровное освещение, серый вид из окна, полная тишина и теплый, неистребимый запах больницы. Все на своем месте, никаких перемен, включая маленькую неподвижную девочку в большой койке. Впрочем, Габриэль заметил у изголовья Софи рядом со львенком небольшую иконку богоматери в толстой резной раме. Бабушка была здесь, убирала что-то со стола. Она предложила ему чай из термоса, но Габриэль поблагодарил и отказался. Он сел на стул возле стола, она села напротив, и Габриэль заметил, что сегодня она держится не так уверенно, да и в глазах больше грусти.

Бабушка посмотрела в окно и медленно повела головой влево и вправо, потом неожиданно всхлипнула и тихо сказала:

– Врач сказал, ей хуже. Говорит, нужно делать операцию.

– Теперь вы ему верите?

Она посмотрела на него и отвела глаза:

– Все в руках Господа. Почему это случилось именно на Рождество? Она даже подарки свои не успела получить… так и лежат не распакованные.

Старушка снова всхлипнула.

– Говорят, эти операции часто заканчиваются неудачно.

Голос ее был тихий и неуверенный.

– Кто это говорит? – спросил Габриэль.

Она пожала маленькими плечами и ничего не ответила. Габриэль посмотрел в окно, где на подоконник уселась маленькая птичка с серебристым оперением и тут же взлетела, и снова перевел взгляд на старушку.

– Это ведь санитарка вам сказала такое, верно?

Она подняла на него выцветшие серо-голубые глаза, подернутые влажной пеленой, и кивнула:

– Да. Она очень давно тут работает, больше двадцати лет, всякое перевидала. Говорит, было много случаев, когда выходили из такой комы. А эти операции, они ведь огромных денег стоят, потому и уговаривают делать их. И часто неудачно…

Влаги в ее глазах стало больше, она достала откуда-то маленький розовый платочек и промокнула им краешек глаза.

Габриэль заговорил, медленно и весомо, глядя ей в глаза:

– Поверьте мне, я разбираюсь в людях, и я верю врачу. Хирург, которого он рекомендует, один из лучших в мире. Что касается моей выгоды, – Габриэль замолчал, потом продолжил, – у меня есть свои причины, я чувствую огромную ответственность за девочку. Вы, конечно, не обязаны верить мне на слово, но единственная моя выгода – чтобы Софи выздоровела и жила дальше. У меня могла быть дочь ее возраста, но у жены произошел выкидыш, в котором я до сих пор виню себя. И это одна из причин.

Старушка не отрывала от него взгляда, пока он говорил, когда же он замолчал, она закрыла глаза и спустя некоторое время коротко кивнула.

15

– Ну а чего тут думать-то? Давай и ее спросим, то же самое скажет.

Фил отложил свой бокал с виски, чтобы прикурить погасшую трубку. В процессе этого он покосился в сторону дивана, где разлеглась Мерилин с большими наушниками на голове и кружкой чая.

Когда вечером она написала Габриэлю, он понял, что ждал этого короткого сообщения со смешным смайликом. Фил, с которым он дома обмозговывал сложившуюся ситуацию, настоял на том, чтобы Габриэль позвал ее тоже. С первого же взгляда на Мерилин, издав восхищенный присвист, он стал добродушно ухаживать за ней, усадив на диван и заварив ей зеленый чай. Затем, показав ей пару приемов защиты от нападения с ножом и проникнувшись к ней симпатией, он предложил Габриэлю посвятить ее в курс дела. Габриэля и самого подмывало поделиться с ней, но он бы не решился, как всегда, по привычке долго анализируя все за и против, но теперь, под натиском Фила, он лишь кивнул, задумчиво посмотрев на Мерилин.

Она, словно почувствовав его взгляд, приоткрыла глаза и вопросительно посмотрела на них. Фил сделал ей знак, чтобы она сняла наушники.

– Мы тут военный совет держим, и в обход традициям хотим узнать женское мнение по одному вопросу. Это касается Габриэля и его работы.

Мерилин перевела взгляд на Габриэля.