Стеклянный дом

– Джинни не разрешает мне звонить в полицию. Отказывается прислушиваться… – Слова «к здравому смыслу» она не договаривает.

– Ну, теперь я здесь, – произносит он с пугающей ноткой в голосе, намекающей на то, что это надолго. Его настроение меняется. Из глаз исчезает тревога, сменившись чем-то еще, какой-то жестокостью, которая заставляет Риту отшатнуться. – Ко мне эта женщина прислушается, черт возьми.

* * *

– Этот ребенок не твоя проблема, Джинни, – говорит Дон, демонстративно разливая чай по щербатым фарфоровым чашкам.

Уолтер, скорее всего, никогда даже чайник в руках не держал, думает Рита, не говоря уж о том, чтобы налить чашечку для Джинни. Может, потому Дон это и делает – стремится еще прочнее укорениться в ее сердце.

– Она не проблема, Дон. Она дар. – Джинни улыбается, глядя на малышку, которая спит в плетеном напольном кашпо для овощей. – Правда, куколка?

Дон откидывается на спинку стула.

– Боже, вот ведь сумасшедшая женщина, – говорит он с такой раздражающей смесью презрения и нежности, что Рита невольно опускает взгляд – и замечает, что их голые ноги остервенело ласкают друг друга, будто спаривающиеся выдры.

Потом, когда они уходят наверх «отдохнуть» – от такого «отдыха» с потолка сыплется штукатурка, – а Рита по локоть увязает в мытье посуды, в кухню влетает Гера, искрящая как провод.

– Да кем он себя возомнил?!

Тедди, сидящий за столом и вылизывающий тарелку из-под пирога, отвечает:

– Дон – настоящий охотник. Он убил семь львов и научит меня стрелять кроликов.

– Он просто идиот, – фыркает Гера. – Кролики его засмеют.

– Тедди, передай мне блюдо. Спасибо. И не говори глупостей. Все, иди поиграй немного в саду. Вот молодец. – Рита опускает тарелку в мыло, жалея, что у нее нет резиновых перчаток. Руки уже выглядят на десять лет старше, чем она сама.

Гера прислоняется к сушилке для посуды.

– Прогони его, – умоляет она. Как и подозревала Рита, эта новая милая Гера оказалась хрупкой, как яйцо малиновки. И она треснула. – Пожалуйста, Большая Рита.

Она начинает еще яростнее тереть посуду, думая о том, как еще в Лондоне ей много раз хотелось предостеречь Джинни. Рассказать, как Дон прижимался к ней, проходя мимо, а один раз – как унизительно! – прокомментировал ее «аппетитные ножки». Но Рита молчала – не хватало смелости. Она почему-то чувствовала себя соучастницей, виноватой, хотя сама не понимала, что такого сделала, чтобы привлечь его внимание. И потом, няням опасно жаловаться на такие тривиальные мелочи. Все знали, что такое происходит постоянно, и хорошенькие молодые няни брали за правило перед сном подпирать дверь спальни спинкой стула. Нужно было просто не терять бдительность и лишний раз не высовываться. Теперь она жалеет, что промолчала.

– Я попытаюсь.

* * *

Остаться с Джинни наедине непросто. Тянется липкий день, а они с Доном неразлучны. Вокруг них искрит воздух. Джинни смотрит на Дона жадно, как-то по-мужски.

В Лондоне они не могли вести себя так открыто. Да и не посмели бы. Точно не при детях. Но здесь, в лесу, они скинули с себя все запреты, точно шелковое платье. Это так завораживает и шокирует, что Рита не может отвести взгляд. Они не замечают ее взглядов. Она, как никогда раньше, чувствует себя мебелью, каким-нибудь кухонным шкафом, который бесшумно катится мимо на колесиках.

Она незаметно отодвигает занавеску и выглядывает из окна гостиной. Да, вот они, расстелили одеяло и устроились на лужайке, поросшей маргаритками. Малышка лежит между ними. Два бокала. Бутылка вина. Пустая. Они похожи на молодое семейство – и это хуже всего. Рита невольно испытывает сочувствие к Уолтеру, которое тут же сменяется тревогой. Если он узнает, страшно даже представить, что случится. А если это зрелище увидит Мардж, она сразу поймет, что происходит под просевшей крышей дома Уолтера.

Рита смотрит, как Тедди подбегает к ним и тянет Дона – тот смеется и протестует – за собой, болтая что-то о лесной охоте. Джинни жестом разрешает им идти.

Рита чувствует, как по спине пробегает тревожный холодок. Она надеется, что далеко они не пойдут. И не будут собирать грибы. И не упадут в заброшенную шахту. Нужно отнести высохшее белье на второй этаж. Занять руки и голову, пока Тедди не вернется. Через полчаса на лестнице слышатся легкие шаги Джинни.

Вот он, ее шанс. Рита тихо стучится к ней в спальню.

– Это я, Рита.

– Заходите! – бодро отзывается Джинни.

– Я просто… Ой. Простите. – Джинни переодевается, возится с лямкой бюстгальтера и натягивает платье из устричного шелка. – Я зайду позже.

– Ну что за глупости. Мы обе женщины.

У нее, пожалуй, больше общего с садовой тачкой, чем с Джинни в этом текучем платье с вырезом на спине. Рита уже много месяцев не видела ее такой красивой.

– Решила в кои-то веки привести себя в порядок. – Джинни отворачивается и приподнимает начесанные, напомаженные кудри, открывая шею. – Поможете застегнуть?

Рита долго возится с крошечной перламутровой пуговкой, невольно задевая гладкую безупречную кожу своими огрубевшими пальцами.

– Я хотела поинтересоваться, надолго ли задержится Дон.