Стеклянный город

— Вы же помните карусель? Если Дроссельфлауэр собрал ее по моим эскизам, то она должна работать. Это наш единственный шанс!

— Почему вы думаете, что она работает?.. — удивился Хью. — Разве он не пытался избавиться от вас?

— Пытался, но он не из тех, кто не оставляет самому себе запасных путей. Лучше иметь кнопку самоуничтожения в своих руках, чем в чужих, правда? Этот шанс мизерный, но он есть. Вам надо добраться до карусели и запустить ее.

— Как?

— Там должен быть рычаг. Рычаг, который открывает глаза сфинксам.

— Поняла!..

Бритт собиралась еще что-то спросить, как вдруг ее отвлек оглушительный крик. Она обернулась — это оказалось ошибкой.

Кричала Долл.

На нее набросилось сразу несколько черных птиц, и она пыталась от них отбиться. Ошметки бумаги полетели на пол, и Бритт поняла, что это был ее рисунок.

Портрет, которым Долл надеялась отвлечь птиц.

Ничего не получилось.

Птичью стаю как будто срежиссировал Хичкок — они набрасывались на тетушку Долл, кусали, щипали, выдирали клоки кожи и волос, и все это сопровождалось ее криками и оглушительным карканьем и клацаньем клювов.

Но совсем не было крови…

— Долл! — не выдержала Бритт и попыталась кинуться на помощь.

Хью и Меган изо всех сил вцепились в нее.

— Надо бежать! Пока они отвлеклись! — крикнула Меган.

— Успеем добраться до карусели! — вторил Хью.

— Но они же ее убивают! — закричала Меган.

Рядом с ней упала на колени Гвендолин. Выглядела она ужасно — лицо и руки располосовали птицы, кровь заливала ее лицо и одежду, но она была жива.

— Не бойся, Бритт. — Она осторожно взяла девушку за руку. — Она… Это не страшно. Это правильно. Чтобы все вернулось на круги своя.

— Что ты имеешь в виду?

— Смотри, — вздохнула Гвендолин.

Бритт зажмурилась, несколько раз вздохнула и выдохнула и заставила себя открыть глаза.

Птицы, наконец, оставили в покое Долл, и она осела на пол сломанной куклой. Бритт ждала крови, отвратительного запаха, отвратительной пустоты на месте недавно живого ещё существа, но ничего из этого не произошло.

Просто сломанная кукла на полу.

— Она… оловянная? — наугад спросила Бритт, и Гвендолин кивнула.

— Дроссельфлауэр искал помощника, а кто станет лучшим помощником, чем оловянная кукла, возглавившая армию солдатиков? — вздохнула она.

— Долл! — Дроссельфлауэр, оттолкнув Таласса, бросился к лежащей на камнях женщине. — Нет, нет, нет, ты это брось, да не может этого быть, просыпайся, Долли! Долл!!!

Бритт отвернулась.

— Надо выбираться отсюда, — сказала она. — Это первостепенное. Все остальное потом. Меган, ты как? Идти сможешь?

— Я… не знаю, — помотала головой Меган. — От меня словно кусок откусили.

— А придется, — жестко сказал Хью. — Если все хотим спастись — встаем и идем.

Бритт подхватила Меган с одной стороны, Хью — с другой, и они осторожно поставили ее на ноги.

Башня ощутимо тряслась и шаталась. Бритт знала, что во многих соборах колокола закреплены так, что упади колокол — рассыплется и фасад. Могло ли так случиться, что обрушение механизма вызвало обрушение основы иллюзии, что сам собор, прячущийся под цветной оберткой городской ратуши, рухнет?

— Дверь — там! — крикнула она.

Таласс вырос перед ними.

— Зеркало, — потребовал он.

— Что? — У Бритт дернулся глаз.

Таласс протянул руку ладонью вверх.

— Отдай мне зеркало. Это мое.

— Таласс, не дури! — сказал Роуз, и в наступившей на миг тишине его услышали все. — Нам всем надо добраться до карусели. Остальное — потом.

— Дроссель мне должен! Пусть сначала вытащит тебя обратно, потом — все остальное.

— А ты не понял? Я умер, друг мой. Я умер очень давно. Дроссель меня не вернет. А вот тебе — тебе надо спасаться.

— Бред! — взревел Таласс и кинулся на Бритт.

Она инстинктивно шагнула назад и едва не рухнула вниз.

«Пусть лучше Таласс заберет зеркало, чем я навернусь», — пронеслось в голове, и она сунула зеркало в протянутую руку.

Таласс тут же поднес его к лицу.

— Вытащу, слышишь? — прорычал он.

— Лучше себя спасай! — долетели до Бритт слова Роуза.

Она шагнула вперед, хватая Таласса за руку: злодей, не злодей, потом разберутся, когда выберутся из башни, а то все рухнет и мало не покажется никому. Но Таласс оттолкнул ее, так, что она едва не упала. Гвендолин успела ее подхватить.

— Бежим! — шепнула она. — Оставь его.

— Но я…

— Оставь! Башня рушится!

Теперь уже и Бритт уловила едва ощутимый гул, предваряющий полное разрушение здания.

— Мы не можем никого здесь оставить, они…

— Они справятся без нас! — жестко сказала Гвендолин.

Под ноги Бритт что-то покатилось. Она дотронулась носком ботинка, инстинктивно посмотрела вниз и закричала: это была голова одного из стражников.

Оловянная голова.

— Тихо, тихо, — прошептала Гвендолин, обнимая ее и заставляя отвернуться. — Идем.

Бритт кивнула и позволила себя увести. Только оказавшись уже на лестнице, она услышала крик и, не удержавшись, обернулась.

Черные птицы пошли на второй круг.

Таласс, которого только что с силой ударили в грудь, с трудом удержался на ногах, и хрипло переводил дыхание. Зеркало он изо всех сил стискивал в руках.

— Не дождетесь, — рыкнул он и бросился к двери.

Птицы всей стаей кинулись на него.