Стезя

Я там проснулся

Простой советский сочинитель,Подручный партии родной,Я помещен был в вытрезвитель,Прошу прощения, – хмельной.И по утру – раздавлен, скручен,Уже безропотно, без сил –Я там проснулся туча тучей:Ах, что вчера наколбасил?Немного вспомнил я, трезвея,И думу горькую решал.И гражданин при портупееМне очень нужное внушал.Мерцала лампа вполнакалаИ утверждал подвальный свет:«Шипенье пенистых бокалов»Воспел ошибочно поэт.Посомневался я. Однако,Кольнуло что-то под ребро.И вдруг, о господи, из мрака

Возникло все Политбюро.Портрет к портрету по порядку –По генеральной колее,Подретушированы гладкоВ державном фотоателье.Смотрели Маркс и Энгельс с полок,И Брежнев, изданный с «колес».Тут Суслов – главный идеолог,Мигнул мне: «Коля, выше нос!»Я ободрился. Рядом чинноПисал «телегу» капитан.«Заметь, – сказал я, – вот мужчины,Пьют исключительно «нарзан»!Был и у них, конечно, вывих,С Хрущевым вспомни кутерьму!Но тут политика, а вы ихВ ночную пьяную тюрьму.Но трезвых слов не замечая,И крика – робкого – души,Ответил «мент», ногой качая:

«Я разберусь... Не мельтеши!»Потом я наскоро оделся:«Михал Андреевич, прости...»На волю вышел, огляделся,Позвякал мелочыо в горсти.Рассвет умыв, сияли лужи,К достойным целям шла страна.Пошел и я... Отмыть бы душу,Да переможется она.1978

На вокзале

Народ – на поездаС баулами, с мешками.А ты, дедок, куда?И дед развел руками.Мол, так я – меж людей!При толчее веселой,При пенсийке своейШестнадцатирублевой.С кошелкою льняной, –

Не тягостною ношей,В обувке выходной –Резиновых калошах.Душа его парит,Блаженствует в зените,Как будто говорит:«Зажился, извините!»Вот, выдохнув, приселНа краешек дивана,От булочки поел,Достав из целлофана.Покой облюбовал,Опять воспрянул духом.И долго воевалС назойливою мухой.1979

Гармонь

Блестел на планках яркий кант,И значилось названиеКакой-то фирмы «Диамант»

В поверженной Германии.И гармонист, любя-шутя,Смоля махру казеннуюДержал трехрядку,Как дитя,Под бомбами спасенноеОпять волнуя не однуМолодку подгулявшую,За всю проклятую войнуНи разу не рожавшую.И вновь играл.Но был момент,Такой момент особенный:Ронял он чуб на инструментИ ремешки застегивал.И таял ламповый огоньЗа горькою беседою...Пылится старая гармоньУ нас в кладовке дедовой.1979