Стигал

Он сам ползал вокруг нее и умолял вызвать врача, да все уже знали, что поздно. Коварная зэковская заточка несколько раз умело била в мощную грудь, в сердце. А потом и прямо в живот… Хотя наверняка знали, Руслана-то была уже на седьмом месяце беременности…

Двоих Зеба уложил, еще пятерых заживо сожгли в этой же хибаре. А обвинение коснулось лишь Зебы – за приобретение, хранение и применение огнестрельного оружия. Кстати, что касается оружия, то это был пистолет не какой-то там, а тот самый «Вальтер» с позолоченной рукояткой, который Зеба отобрал у Демчука и замочил его. Кто-то из очень высокопоставленных людей как заслуженный трофей передал его Зебе. И раз об этом речь, то этот же «Вальтер» у Зебы до сих пор, даже в зону его проносил… Ведь он, понятное дело, не «откинулся», а вновь срок, и не малый, получил…

Сломался ли Зеба? Переживал ли он гибель Русудан? Скорее всего, переживал, и очень сильно, вновь стал пить и курить. Однако не сломался. Потому что такие как Зеба не ломаются. Это борец до конца. Конечно, он не победил и не изменил ничего, но он и не сдался, и не приспособился и тем более не лебезил ни перед кем. И даже вновь попав в тюрьму, уже калека и инвалид, а там снисхождения не жди, и былые заслуги быстро забудут, если ты каждый день, каждый час и каждый миг свои позиции не отстаиваешь и не защищаешь, но он был и остался – Зеба! И показательно то, что даже в таком состоянии Зеба вновь стал заниматься спортом, и ему где-то еще раз повезло, повезло вновь с корейцем. Сидел в тюрьме старый кореец, который сказал: «Ты очень хочешь вновь на ноги встать, значит, встанешь, а я лишь помогу». И он различными народными средствами, более массируя, Зебу «отремонтировал» – тот хоть и кривой, но на своих ногах стоит.

– Правда, долго ли еще будет стоять? – печально заканчивал свой рассказ Алексей Николаевич. Наша баржа уже подходила к поселку, и он, пожимая мне руку, сказал:

– Зеба – эпоха! Уходящая эпоха. Это и хорошо, и плохо. Такова жизнь… Три года назад Зебу сюда перевели на вольное поселение. И ты не поверишь – здесь просто поменялась жизнь. Здесь, на этом небольшом таежном пятачке, в этом захолустье воцарились справедливость и порядок. Вот что значит личность. Смелая личность! Зеба… был как гора, – так сказал мой попутчик Алексей Николаевич. Сказал с явной горечью и в прошедшем времени. А нам, я имею в виду наш строительный отряд, Зеба еще раз оказал огромную помощь.

Последние две недели наш стройотряд работал почти круглые сутки. Ровно по графику 30 августа мы закончили строительство, и как раз на вертолете прибыла приемо-сдаточная комиссия. За исключением небольших помарок, в целом наша работа была признана успешной. Был составлен и подписан акт. И согласно ранее составленному договору с нами здесь же должны были рассчитаться по ведомости. Но прибывшие из Томска члены комиссии заявили, что денег у них нет и не должно быть. Их задача составить акт и на вертолете доставить наш стройотряд до Томска. К тому же это надо сделать спешно, потому что вертолет зафрахтован, и за каждый час их предприятие должно платить. Мы уже стали загружаться – все мечтали попасть домой, но тут опомнились, а кто нас ждет в Томске? А как от Томска добираться до Москвы? У нас ведь денег нет, и выдадут ли нам деньги в Москве? Как командир стройотряда Максим стал спорить и даже ругаться с членами комиссии. На выручку пришли пилоты вертолета. По их бортовой связи Максим как-то смог дозвониться до Москвы, и там подтвердили, что расчет стройотряда должен произойти здесь, на месте. Вновь стали спорить. Мы просили, чтобы в Томске нам хотя бы оплатили проезд до Москвы. Однако и на это в объединении «Томскнефтегаз» денег нет, и, вообще, оказывается, они ни при чем – довезут лишь до Томска. В итоге мы решили остаться здесь – хотя бы есть крыша над головой и кое что поесть. А главное, было наше упорство следовать договору, а то ведь вовсе могут не заплатить. Поздно ночью вертолет улетел. Мы думали, что по нашему поводу будет скандал государственного масштаба – как-никак, а в стране гласность и перестройка. А тут гробовая тишина. Никому до нас дела нет. И так день-два. И тогда мы с Максимом решили на барже ехать в райцентр – там связь с Москвой более-менее приличная. Но и эта связь оборвалась – поначалу нас просто «футболили», а потом и вовсе не отвечают. К тому же у нас денег даже на связь не осталось. Ситуация не почти, а патовая. Мы вспомнили Зебу, а более здесь никого и нет.

Зеба по-прежнему в больнице. Когда мы зашли в палату, он лежал под капельницей. Вид у него неважный, но он пытался улыбаться нам и после процедуры даже встал, обнимая как родных, как грозненцев.

– Что вы такие кислые?.. Я думал, уехали, даже не попрощались, – справедливо он нас упрекнул и сразу о деле, будто знал все наперед. – Здесь все неладно. Впрочем, как и везде. Рассказывайте. Вижу, что дела дрянь. А что еще от этих идиотов ждать.

Мы вкратце рассказали о нашей ситуации.