Стигал

В Европе красиво и очень хорошо, как в земном раю живут. Хотя, конечно же, как и везде, там тоже, наверное, свои проблемы есть. Но у меня бы особых проблем не было, и там мне гораздо легче и лучше… Да и реально мое самочувствие стало лучше. Какая там медицина! Оказывается, дочь давно договорилась о моем обследовании в одной из клиник Германии. Она уже отправила туда историю моей болезни. А вот зять доставил, так сказать, и меня. Мы прибыли за полчаса. Небольшое, очень чистое здание. Почти никого не видно. Я по-немецки ни бум-бум, но понимаю, что прямо в холле висит прейскурант цен за медуслуги. Зять стал переводить, объяснять, хотя и так все понятно. В холле онкоцентра в Москве тоже висит транспорант – «Все медуслуги в данном учреждении – бесплатные». Какой цинизм! Ведь с самого входа, начиная с бахил, и даже за вход в каширскую крепость, приходится платить. И все почти в два раза дороже, чем здесь. А какая толчея, всюду очередь, оскорбления и унижения. Одним словом, крепостной строй – крепостное право! А здесь ровно в условленное время меня проводят в кабинет. И я думал, как мне неудобно будет при зяте раздеваться, а без него нельзя – кто-то должен переводить. А тут меня обследуют сразу четверо врачей, и тут же присутствует профессиональный переводник. Оказывается, по моим данным надо было бы вначале постараться лечить вовсе без операции: медикаментозно. Если бы не помогло, то лишь тогда операция и, причем, только лазером. И, конечно, не такое варварское разрезание. Даже я понял, как они определили – «Варварство!». Мой, точнее, наш, московский онко-доктор в начале девяностых попал каким-то образом на учебу в Америку. Там освоил технологию данной операции, а иного он и не умеет. Вернувшись в Москву, он просто купил себе место завотделения (это он и не скрывал, говорил, что регулярно обязан отстегивать плату вышестоящим), и вот ремесленничает: очень выгодный бизнес.

А здесь наука далеко ушла. И если даже делать такую операцию, то надо было совсем иначе. Однако это в Европе, в частности, в Германии, так врачи рассуждают, а в России почти все на уровне первобытном. У кого есть деньги и возможность, – едут лечиться в Европу. У меня тогда такой возможности не было. Это теперь дочь замуж вышла, так сказать, повезло. И мне предлагают три дня госпитализации для полного обследования. Признаюсь, что эти три дня меня просто извели. Оказывается, эта клиника только с виду небольшая. А на самом деле несколько соединенных скрытыми переходами корпусов, а многое под землей, целые лабиринты. И целые дни меня водят то туда, то сюда, и все, абсолютно все изучают. На третий день заявили, что необходимо еще два дня: для комплексного итога анализов, а еще приглашен специалист для консультации из Швейцарии. Я не знаю, что говорить, и не могу говорить, а думаю лишь о том, в какую сумму это все моей дочке обойдется. А она каждый день звонит и говорит – совсем не заботься об этом. Как об этом не думать? И я каким-то образом задал этот вопрос главному врачу. Он очень вежливо, впрочем, как здесь все и всегда, улыбнулся, повел меня в свой кабинет и сказал:

– Ваша болезнь – от уныния. Это нервы. От переживаний и страданий. Мы все знаем: две войны, такие потери в семье. Если бы вы были гражданином Европы, то все было бы бесплатно, – оплатила бы медстраховка. Но мы решили внести свою скромную лепту – ваше лечение бесплатно!

А диагноз – я в целом здоров. Метастаз и показателей онкологии в крови нет (радиация свое дело сделала). Но для того, чтобы я нормально жил, предложено сделать еще одну операцию с заменой моего допотопного катетера на самый современный, удобный. Этот катетер изготавливается по спецзаказу в Японии, и за него придется платить, причем, немало. Я сразу отказался – неудобно перед дочерью. Да дочь сама дала добро, уже оплатила это японское чудо, более того, катетер будут ставить в другой клинике, в Швейцарии. И это произойдет лишь через месяц – столько времени уйдет на изготовление индивидуального, под меня, катетера.