Стихи

Люби лишь то, что редкостно и мнимо,что крадется окраинами сна,что злит глупцов, что смердами казнимо;как родине, будь вымыслу верна.Наш час настал. Собаки и калекиодни не спят. Ночь летняя легка.Автомобиль, проехавший навеки,последнего увез ростовщика.Близ фонаря, с оттенком маскарада,лист жилками зелеными сквозит.У тех ворот – кривая тень Багдада,а та звезда над Пулковом висит.Как звать тебя? Ты полу-Мнемозина,полумерцанье в имени твоем,и странно мне по сумраку Берлина

с полувиденьем странствовать вдвоем.Но вот скамья под липой освещенной…Ты оживаешь в судорогах слез:я вижу взор, сей жизнью изумленный,и бледное сияние волос.Есть у меня сравненье на приметедля губ твоих, когда целуешь ты:нагорный снег, мерцающий в Тибете,горячий ключ и в инее цветы.Ночные наши бедные владенья,забор, фонарь, асфальтовую гладьпоставим на туза воображенья,чтоб целый мир у ночи отыграть.Не облака, а горные отроги;костер в лесу, не лампа у окна.О, поклянись, что до конца дороги

ты будешь только вымыслу верна…Под липовым цветением мигаетфонарь. Темно, душисто, тихо. Теньпрохожего по тумбе пробегает,как соболь пробегает через пень.За пустырем, как персик, небо тает:вода в огнях, Венеция сквозит, —а улица кончается в Китае,а та звезда над Волгою висит.О, поклянись, что веришь в небылицу,что будешь только вымыслу верна,что не запрешь души своей в темницу,не скажешь, руку протянув: стена.

(Из романа «Дар»)

«Виноград созревал, изваянья в аллеях синели…»

Виноград созревал, изваянья в аллеях синели.Небеса опирались на снежные плечи отчизны…

(Из романа «Дар»)

«Из темноты, для глаз всегда нежданно…»

Из темноты, для глаз всегда нежданно,она, как тень, внезапно появлялась,от родственной стихии отделясь.Сначала освещались только ноги,так ставимые тесно, что казалось:она идет по тонкому канату.Она была в коротком летнем платьеночного цвета – цвета фонарей,темней стволов, лоснящейся панели,бледнее рук ее, темней лица.

(Из романа «Дар»)

«Ума большого…»

«Философия» Чернышевского поднимается через Фейербаха к энциклопедистам. С другой же стороны, прикладное гегелианство, постепенно левея, шло через того же Фейербаха к Марксу, который в своем «Святом семействе» выражается так:

. . . . . . . . . ума большогоне надобно, чтобы заметить связьмежду ученьем материализмао прирожденной склонности к добру,о равенстве способностей людских,способностей, которые обычнозовутся умственными, о влияньена человека обстоятельств внешних,о всемогущем опыте, о властипривычки, воспитанья, о высокомзначении промышленности всей,о праве нравственном на наслажденье —и коммунизмом.Перевожу стихами, чтобы не было так скучно.

(Из романа «Дар»)