Стихия страха

– Ладно. Пусть будет явление святого. Но ты же понимаешь, что случится дальше? Не можешь не понимать. Сбывшееся пророчество – это тебе не шутка. Кроме того, среди горожан ползут слухи о чуде, спасшем город! Тебе придется предстать перед орденом Пяти. Его глава, отец Павел, скоро прибудет сюда. Не хочешь говорить мне, но ему ты все расскажешь. И общими фразами не отделаешься!

– Надеюсь, он не попал в шторм, – я вытер пот со лба и взялся за следующий обломок. – Отец Валуа, лучше помогите.

Первоочередной задачей было восстановить водоснабжение города и похоронить тела, чтобы не допустить попадания трупного яда в воду. Бургомистр и капитан не торопились вернуться в разрушенные владения, поэтому мне пришлось организовать стражников и добровольцев из числа горожан. Меня узнавали, несмотря на то, что я был в простой рясе послушника, одолженной по случаю. Хотя, как не узнать, я был единственным в городе инквизитором, безошибочно выдаваемым длиной волос. Удивительно, но мои приказы выполнялись безоговорочно, возможно, благодаря отцу Валуа. Он был недоволен мной, но отдал необходимые распоряжения, и к разбору завалов присоединились послушники и братья ордена. Сбывшееся пророчество обратило многих в бездумное религиозное рвение, которое требовалось направить в нужное русло. Мелькающие то там, то здесь черные и серые рясы придавали людям сил, словно примиряя их с ужасающей действительностью. Случаев мародерства или беспорядков почти не было, лишь пару раз поймали грабителей и тут же, не дожидаясь суда, вздернули на дереве. Это мгновенно остудило пыл желающих поживиться на чужой беде.

На второй день после стихии в город прибыла посланная для помощи стража вояга Хмельницкого. Два других вояжества даже не подумали об этом, хотя на их землях тоже хватало разрушений. Еще одной бедой, грозившей городу, был голод. Погубленные припасы вынудят многих купцов задрать цены, а нарушенное морское снабжение не позволит сбить стоимость еды за счет заморских товаров. Я понимал, что это уже не моя забота, но также осознавал, что бургомистру и воягам до этого дела не будет. И прежде всего пострадают несчастные бедняки, оставшиеся без крыши над головой и брошенные на произвол судьбы. У меня до сих пор перед глазами стояло лицо отчаявшейся матери с ребенком на руках, которая молила подвезти их на горной дороге… Надо было идти к отцу Валуа и просить его совета и помощи, но я был не готов отвечать на его вопросы. Да что там, я и себе-то не мог не только ответить, но даже набраться мужества и задать их…

Старая церковь уцелела, но зияла выбитыми стеклами и проломленной крышей. Внутри царила разруха. Я нашел отца Георга, который успокаивал своих прихожан. Многие тревожились, не вернется ли опять стихия, и искали укрытие от гнева господнего именно в церкви.

– Кысей, – старик устало улыбнулся мне и обнял. – Идем, нам надо поговорить.

– Я беспокоюсь о тебе. Скажи, откуда госпожа Хризштайн узнала о том, что произойдет? И почему ты ей вообще поверил?

Я молчал, не желая врать наставнику. Отец Георг все понял и тяжело вздохнул.

– Сядь, – кивнул он мне на чудом уцелевшую скамью. – И послушай, что тебе скажет старый священник, бывший некогда в высоком сане. Я знаю, что будет дальше. Твое так называемое видение не останется без внимания. Оно непременно заинтересует орден Пяти. Ты готов им лгать?

– Я все равно не смогу сказать правду, – невольно вырвалось у меня.

Старик покачал головой.

– Лидия больна, а то, что ее видения сбываются, может значить лишь одно.

– Она не колдунья!

– Ты в этом уверен, или ты сам себя пытаешься убедить?

Я склонил голову и стиснул руки в замке на коленях.

– Мальчик мой, тебе сложно разобраться в…

– Она не колдунья, – упрямо повторил я. – Лидия просто почувствовала изменения в погоде. Да, она безумна, но и только. Ее ощущения от установившейся жары и обмелевшего берега превратились в страшные видения, в которых она увидела бедствие. Раньше у нее случались приступы во время грозы, что лишний раз доказывает ее повышенную чувствительность к погодным изменениям…

– Боже, Кысей, послушай, какую чушь ты городишь! Не в Лидии дело, мне наплевать на эту женщину, я о тебе беспокоюсь. Ты должен все честно рассказать ордену Пяти и молить Единого, чтобы тебе поверили.

– Я не могу. Ее безумие обнаружится и…

Я вообще ничего не могу. Не могу арестовать громил, которые похитили меня, иначе придется предъявить обвинения их заказчице. Не могу поймать Серого Ангела, иначе он подставит Лидию подаренным им браслетом. Не могу рассказать правду о том, что случилось на маяке, иначе ее обвинят в колдовстве. Но я уверен, что она еще не переступила черту…

– Помогите мне советом, отец Георг. Как избежать внимания ордена Пяти?

Я с надеждой смотрел на старика. Его ответный взгляд был неожиданно жестким.