Стихийник: Артефакт душ

Но достать Иоланту, которая резко стала оседать, проваливаясь в темноту, он уже не смог. Лойтер напрыгнул на мужчину и, вырвав из его руки свою стрелу, воткнул ее ему в сердце.

Райнхард так и не вышел из тени, но для себя отметил две вещи. Первое, что не могло не радовать: девчонка подтвердила, что является артефактом, носителем уникального дара своей прародительницы. А второе – что в ближайшее время ему не попасть на большую землю. Райнхард с тоской достал из кармана то, что осталось от портального анимуса, и развеял крошки по ветру:

– Бездна, когда всё это закончится?!

2

– Манназ, ты уверен, что это хорошая идея?

– Нет, но другого выбора нет. Мы не можем провести ритуал: он же не чистокровный сид. Если вообще в родстве с сидами.

– Ну, и что? Были у нас полукровки…. неплохие камни выходили.

– Вот именно: неплохие, а мне нужны лучшие. Его сила уникальна, его энергия и аура – это что-то непостижимое. Такой силы, я давно не припомню. Поэтому не желаю рисковать. Пусть покажет весь свой потенциал, пусть расширяет границы. В любом случае, если нам не удастся его приручить, он никуда не денется: живой или мертвый, он будет служить на благо Ордена…

Йен, ставший случайным свидетелем любопытного разговора, помялся возле кабинета Манназа, а после со всех ног помчался прочь. О чем говорили два уважаемых мастера, он не понимал, но осознал, что завидует Айлеху, ведь отступник стал учителю невероятно дорог, а значит, в скором времени он напрочь позабудет о Йене.

Утром Айлех первым делом попытался отыскать Илбрека, чтобы рассказать о могильнике и показать медальон. Но, как и день назад, Илбрека нигде не было. Послушники сказали, что он усердно молится в одной из башен, но в какой – не уточнили. Озадаченно почесав затылок, Айлех нахмурился и побрел назад, но задуматься, почему его друг неожиданно стал верующим и почему стал его избегать, не получилось. Зайдя в общие покои, он обнаружил на своей кровати серое безразмерное одеяние, которое было на всех служителях, а рядом – хмурого Йена.

– Чего не весел, нос повесил? Упорно молился всю ночь с Манназом?

Йена поджал губы:

– Мастер Манназ вызывает тебя к себе. Переодевайся.

– Зачем?

– Хочет лично убедиться, что ты достоин примкнуть к нашему Ордену и что твое желание искренне и непорочно.

Айлех понизил голос до шёпота и воровато огляделся:

– Не сомневайся, достойнее меня не найти. Я же говорил, что он мне уже показывал анимусы и даже дал испробовать. И заметь, – Айлех щелкнул Йена по носу, – без всякой снизошедшей манны.

Йен поморщился и стал еще хмурее. А Айлех, в очередной раз убедившись, что медальон в кармане, подпоясался и, путаясь в подоле, выбежал прочь.

– Как я счастлив, мой мальчик! Как счастлив, что ты принял правильный путь!

Едва Айлех вошёл в кабинет, Манназ заключил его в объятия и похлопал по спине:

– О, прошу, не смущайся, садись. – И, не дожидаясь, пока у Айлеха пройдет ступор, потянул его к стулу и, надавив на плечи, усадил. – Пока ты не начал извиняться, я хочу сказать…

– Извиняться? – брови Айлеха поползли вверх.

– Да, за несдержанность, ведь в прошлый раз ты убежал, не дав закончить беседу, хотя, может, это и правильно. – Манназ хохотнул. – Иначе мы бы недосчитались пары анимусов, верно? Твоему гневу лучше искать выход подальше от моей шкатулки… и от моего лба. – Манназ любовно погладил лакированную крышку. – Ну вот, я хочу сказать, что прощаю тебя. Надеюсь, впредь у нас будут более доверительные отношения.

Айлех наконец отмер, качнул головой и, осторожно подбирая слова, произнес:

– Впредь постараюсь держать эмоции под контролем. Если и разозлюсь, то…

– О, думаю, мы этого не допустим. – Манназ придвинул к Айлеху глиняную кружку, в которой мутнела белая жидкость.

– Что это? – настороженно заглядывая в нее, спросил Айлех.

– Настойка крипника, ничего больше. Она не позволит тебе потерять контроль над чувствами. Все, кто только учится работать с анимусами, должны его принимать. Она дает нужный настрой и расслабление.

Айлеху эта идея не понравилась, но, понимая, что выхода пока нет, он взял и резко осушил сосуд. Во рту стало вязко и неприятно, горькое послевкусие заставило поморщиться.

– Ну, ничего, ничего, все привыкают.

Айлех хотел возмутиться – неужели ему придется пить эту дрянь постоянно? – но Манназ пододвинул к нему шкатулку и открыл крышку:

– Не будем терять времени, приступим.

– Простите…

– С этого дня можешь называть меня «учитель»: я лично займусь твоим образованием. Думаю, к концу этого месяца ты приручишь некоторые анимусы, а еще через два… – Манназ мечтательно закатил глаза, но говорить, что будет через два месяца, не стал. – А теперь, прошу, возьми голубой камень.

– Манназ… учитель, – Айлех тряхнул головой, чувствуя, что сознание становится путаным и ему сложно сосредоточиться: – Я хочу, чтобы вы рассказали мне об Изначальных.