Стихотворения

Самый верный

Я не знал, что дважды два — четыре,И учитель двойку мне поставил.А потом я оказался в миреВсевозможных непреложных правил.Правила менялись, только бойко,С той же снисходительной улыбкой,Неизменно ставили мне двойкуЗа допущенную вновь ошибку.Не был я учеником примернымИ не стал с годами безупречным,Из апостолов Фома НеверныйКажется мне самым человечным.Услыхав, он не поверил просто —Мало ли рассказывают басен?И, наверно, не один апостолГоворил, что он весьма опасен.

Может, был Фома тяжелодумом,Но, подумав, он за дело брался,Говорил он только то, что думал,И от слов своих не отступался.Жизнь он мерил собственною меркой,Были у него свои скрижали.Уж не потому ль, что он «неверный»,Он молчал, когда его пытали?

1958

«Вчера казалась высохшей река…»

Вчера казалась высохшей река,В ней женщины лениво полоскалиБелье. Вода не двигалась. И облака,Как простыни распластаны, лежалиНа самой глади. Посреди рекиДремали одуревшие коровы.Баржа спала. Рыжели островки,

Как поплавки лентяя-рыболова.Вдруг началось. Сошла ль река с ума?Прошла ль гроза? Иль ей гроза приснилась?Но рвется прочь. Земля, поля, дома —Все отдано теперь воде на милость.Бывает — жизнь мельчает. О судьбеНе говори — ты в выборе свободен.И если есть судьба, она в тебе —И эти отмели, и полноводье.

1958

«Есть в севере чрезмерность…»

Есть в севере чрезмерность, человекуОна невыносима, но сродни —И торопливость летнего рассвета,И декабря огрызки, а не дни,И сада вид, когда приходит осень:Едва цветы успели расцвести,

Их заморозки скручивают, косят,А ветер ухмыляется, свистит,И только в пестроте листвы кричащей,Календарю и кумушкам назло,Горит последнее большое счастье,Что сдуру, курам на смех, расцвело.

1958

«Да разве могут дети юга…»

Да разве могут дети юга,Где розы плещут в декабре,Где не разыщешь слова «вьюга»Ни в памяти, ни в словаре,Да разве там, где небо синеИ не слиняет ни на час,Где испокон веков понынеВсе то же лето тешит глаз,Да разве им хоть так, хоть вкратце,

Хоть на минуту, хоть во сне,Хоть ненароком догадаться,Что значит думать о весне,Что значит в мартовские стужи,Когда отчаянье берет,Все ждать и ждать, как неуклюжеЗашевелится грузный лед.А мы такие зимы знали,Вжились в такие холода,Что даже не было печали,Но только гордость и беда.И в крепкой, ледяной обиде,Сухой пургой ослеплены,Мы видели, уже не видя,Глаза зеленые весны.

1958

В Греции