Везде есть место чувствам и стихам.Где дьякон пел торжественно и сипло,Сегодня я в забытый сельский храмС бортов пшеницу солнечную сыплю.Под шепот деда, что в молитвах ник,Быт из меня лепил единоверца.Но, господи, твой византийский ликНе осенил мальчишеского сердца.Меня учили: ты даруешь намНасущный хлеб в своем любвеобилье.Но в десять лет не мы ли по стернямВ войну чернели от беды и пыли?Не я ли с горькой цифрой на спинеЗа тот же хлеб в смертельной давке терся.И там была спасительницей мнеНе матерь божья — тетенька из ОРСа.Пусть не блесну я новизною строк,Она стара — вражда земли и неба.Но для иных и нынче, как припек,Господне имя в каждой булке хлеба.А я хочу в любом краю страныЖить, о грядущем дне не беспокоясь.…Святые немо смотрят со стены,В зерно, как в дюны, уходя по пояс.
«Когда прицельный полыхнул фугас…»
Когда прицельный полыхнул фугас,Казалось, в этом взрывчатом огнеКопился света яростный запас,Который в жизни причитался мне.Но мерой, непосильною для глаз, —Его плеснули весь в единый миг,И то, что видел я в последний раз,Горит в глазницах пепельных моих.Теперь, когда иду среди людей,Подняв лицо, открытое лучу,То во вселенной выжженной моейУтраченное солнце я ищу.По-своему печален я и рад,И с теми, чьи пресыщены глаза,Моя улыбка часто невпопад,Некстати непонятная слеза.Я трогаю руками этот мир —Холодной гранью, линией живойТак нестерпимо памятен и мил,Он весь как будто вновь изваян мной.Растет, теснится, и вокруг меняИные ритмы, ясные уму,И словно эту бесконечность дняЯ отдал вам, себе оставив тьму.И знать хочу у праведной черты,Где равновесье держит бытие,Что я средь вас — лишь памятник беды,А не предвестник сумрачный ее.«Я тебя молю не о покое…»
Я тебя молю не о покое,Ты иным зовешь меня сюда:Надо мной бессмертье голубое —Купола твои, Шах-и-Зинда.Я пришел не скорбным и не нищим,Но в священной каменной пылиМы смятенным духом вечно ищем,Словно там родное погребли.О искусство, возврати потери,Обожги узором древних стен,Чтобы мог я в мире соизмерить,Что ушло и что дано взамен.«А когда глаза открыл…»
А когда глаза открыл,Сердцу показалось —От неисчислимых крылНебо колыхалось.Я видение не вдругПо небу развеял.Я спросил: «Они — на юг?Иль уже — на север?»Я спросил: «А где я былОт зимы до лета?»Но высокий посвист крылМне не дал ответа.«Лес расступится — и дрогнет…»